Алракцитовое сердце. Том I

Джибанд возвышался посреди двора, озираясь: соображал он, похоже, и впрямь туго. Горбатая Илла — преемница Вильмы, которая понимала в лечении еще меньше старухи, — хлопотала над кровельщиком, Матаком Пабалом, приходившим в себя у забора. Солша и с ней еще бабы метнулись к Беону. С колоды, где сидел Деян, староста казался мертвым, но тихо застонал, когда они, охая и причитая, попытались его приподнять.

— Не тронь, дуры! — зарычал на них Киан. Встал осторожно, с опаской, обогнул по широкой дуге великана, зло кося глазом, и потрусил к ним:

— Не тронь, кому сказано! Нельзя же человека, как мешок с сеном! Это у вас в бошках сено, бабье дурное! Ты и ты, помогите, чего встали, раззявы!

Орал и бранился Киан больше обычного, пытаясь восстановить в глазах односельчан пошатнувшийся авторитет, а замечая, что его не больно-то слушают, распалялся еще больше. Двор наполнился суматошным людским движением: кто-то бросился помогать поднимать Беона, кто-то пошел успокоить бившуюся в стойле лошадь, кто-то бочком протискивался к калитке. Другие сбивались в кучки — соседи, приятели — и обсуждали случившееся, бросая настороженные взгляды то на Джибанда, то на улицу, где исчез «князь». Только Джибанд по-прежнему оставался недвижим, глазея по сторонам с выражением робкого любопытства.

— Деян!!! Да очнись ты уже!

— Что?!..

Деян едва не свалился с колоды, почувствовав, как кто-то тронул его за плечо, и непременно свалился бы — если б девушка его не удержала. Он не заметил ни как она появилась во дворе, ни как она подошла.

— Эльма! Когда ты вернулась?

— Я уже битый час пытаюсь тебя дозваться, глухарь, — проворчала девушка. — Хоть ты можешь мне объяснить, что здесь происходит? Кто эти двое? Я заметила столпотворение, когда возвращалась из леса, ну и подошла послушать. Этот новоявленный князь как раз заканчивал выпытывать у вас про развалины… Деян! Почему ты на меня так смотришь? На тебе лица нет… или это у меня что-то с лицом?

Она, смущенная таким предположением, подалась назад, быстро провела ладонью ото лба до подбородка, откинула приставшую к щеке прядь.

Деян — уже который раз за сегодня — не мог произнести ни слова. Его бросало то в жар, то в холод. Пока Голем был рядом, он думал только о том, чтобы самому ненароком себя не выдать, и со страху забыл обо всем на свете.

Эльма. Дочери и жена Петера, старуха — все они жили сейчас с ним под одной крышей и слышали, какие он сказывал сказочки про «волшебную» скалу, а значит, находились в опасности ненамного меньшей, чем он.

Всем без исключения в Орыжи было известно, что он худо-бедно знает грамоту и пробовал читать вместе с Терошем Хадемом уцелевшие записи из Орыжского святилища, а значит, может знать больше других. Чудом было уже то, что никто до сих пор не указал на него пальцем; благодарить за то стоило лишь Господа и, пожалуй, свою несчастливую судьбу: просто-напросто увечный Химжич-младший был человеком слишком незначительным, чтобы о нем вспоминать.

Еще был Терош Хадем, который вряд ли знал, но мог знать больше других — не о развалинах у Сердце-горы, но о Старожском князе Рибене Ригиче, — однако чародей, по счастью, ушел в противоположную от дороги к Волковке сторону. Священник находился далеко, и пока за него можно было не беспокоиться.

— Не молчи, у меня от твоего молчания мороз по коже. Да что с тобой такое, Деян? Нездоровится? — Эльма наклонилась к нему, с тревогой заглядывая в глаза. — Господь всемогущий! Совсем худо, да? Что ж за день сегодня такой… — пробормотала она разом севшим голосом и, крепко стиснув его плечо, обернулась ко двору с очевидным намерением позвать кого-нибудь на помощь.

— Не надо, — выдавил из себя Деян. От ее по-будничному многословного беспокойства внутри все переворачивалось, но «помощи» — которая с его удачей могла последовать не иначе как от Джибанда — допустить было нельзя, и страх, умножившись, придал ему сил. — Со мной все в порядке, Эл.

— В порядке?! Да ты сейчас в обморок свалишься, друг.

Тревога в ее голосе смешалась с досадой на явную ложь.

— Не дождешься. — Он попытался улыбнуться. — Послушай меня. Ни о чем не спрашивай сейчас, прошу. Просто сделай, как я скажу. Найди Малуху с девочками, иди с ними домой и никуда не выходи, никого не впускайте. Если этот тип, Голем, явится, — спровадь его как-нибудь, скажи, что зараза в доме, что угодно.

Эльма нахмурилась. «Ты не в себе», — читалось на ее лице. Деян украдкой огляделся по сторонам: рядом по-прежнему больше никого не было, и великан смотрел в другую сторону.