Альтер Эго

— Женишься на мне? — она поворачивается к нему, и на лице снова лукавая ухмылка. — И мы всегда будем вместе?

— При определенных условиях!

— И при каких же? — она отбрасывает палку и смотрит на него с вызовом.

— Если ты будешь себя вести, как леди, и вырастешь красивой. Если у тебя не будет ободранных коленей и ссадин на руках, и если ты будешь уметь очень хорошо танцевать.

Мать всё сокрушается, что не может сделать из неё настоящую леди…

— Ты же опять соврешь! Ты обманешь меня! Ты всегда меня обманываешь!

— Давай поклянемся, если не веришь мне.

— Поклянемся? Кровью! Лимонами! И зеленым крыжовником! — восклицает она с ухмылкой, зная, как он ненавидит зеленый крыжовник и лимоны.

— Как скажешь!

Она снимает с шеи ожерелье — диск из двух половинок: золотое солнце и серебряная луна на цепочке — и разделяет его пополам.

— Ладно, ты будешь солнцем, так и быть, а я могу быть луной. Клянись, что не снимешь его, пока не вернешься ко мне!

— Клянусь…

Они скрепляют клятвы кровью, как и положено. А зеленый крыжовник придется съесть тому, кто нарушит клятву первым.

Они надевают на шею половинки ожерелья, и она протягивает ему мизинец:

— Мир?

— Мир.

Глава 15. Ложь, в которой нет лжи

— А тебе не кажется странным то, что на нас напали сразу же, как только отряд Нэйдара скрылся из виду? — спросила Кэтриона после того, как они перешли с рыси на шаг, ехали уже долго, и лошадям нужно было отдохнуть.

Рикард посмотрел на неё искоса. Нельзя сказать, что такая мысль не приходила ему в голову.

Да, Карриган принял его довольно прохладно, но чтобы вот так глупо устроить засаду? К тому же Песчаные псы… едва ли он мог за день притащить их с далекого юга. Нет. Скорее, нет.

— Не думаю, что это Туры. Впрочем, это можно проверить. Посмотрим, как они будут вести себя, когда вернутся. Не стоит им рассказывать сразу о том, что произошло.

— Не стоит им вообще что-то рассказывать, — добавила Кэтриона.

Они подъехали к постоялому двору, когда тень от горы, за которую ушло солнце, накрыла собой дорогу и реку, перегороженную когда-то камнепадом. Здесь река разлилась, превратившись в большое озеро, по глади которого плавали многочисленные утки и гуси. Тут же стояла мельница, и вода, падающая из озера вниз, стучала по деревянным лопаткам большого колеса. За мельницей несколько телег, груженых зерном, большой загон для овец, сыроварня — хозяйство протянулось вдоль всего берега. А по другую сторону дороги стояли телеги с корзинами яблок, бочки, дробилка и пресс. И его большое колесо, неторопливо таскал по кругу длинногривый мерин. Осень — время сидра в этих горах.

Постоялый двор с большой коновязью был полон тех, кто привез на мельницу зерно, и в ожидании своей очереди они мирно потягивал сидр за длинными столами, толкуя о хозяйственных делах.

И это было хорошо. В таком месте, открыто псы нападать не станут.

— Надеюсь, здесь нет блох, — произнесла Кэтриона, заглядывая под подушку.

Постоялый двор выглядел не слишком чистым, хозяйка отвела их в одну из комнат в задней части дома. Кособокая дверь не запиралась, а внутри была только кровать с тюфяком и подушками и три грубо сделанных стула.

— Будем караулить по очереди? — спросил Рикард, разглядывая улицу в приоткрытое окно.

— Ты что, снова собрался спать в моей комнате? — удивилась Кэтриона. — И как, ты думаешь, посмотрят на это Туры?

— А ты скажешь, что в Зафарине так принято, — он бросил сумки в угол и стал разбирать вещи. — Или ты хочешь остаться на ночь совсем без охраны? Окна вон, видишь, выходят на пустырь — мало ли какой паук заберется…

— Будешь спать у порога, я тюфяком поделюсь, — хмыкнула она. — Именно так принято в Зафарине… как я думаю.

— Премного благодарен, миледи!

— Ты сам решил назваться псом, так что не жалуйся!

— Бросить раненого спать на полу — очень милосердно!

— Лучше скажи, позволить подлецу и лжецу остаться живым…

— Ты опять за своё?