Альтер Эго

В нос ударил смрадный запах гари, горящего дерева, волос и плоти. Не просто запах. Запах смешанный с отчаяньем, болью, страхом и яростью. Треск падающих балок, крики, ревущее пламя и трава, покрытая пеплом…

Боги! Как же больно!

Рука разжалась сама, и она выронила фигуру. Видение пропало. Но ей казалось, что легкие всё ещё полны дыма, а горло сжал стальной обруч. Даже руки стали ледяными. Она вспомнила это видение, ещё в Ирдионе, когда она трогала фигурку лошади из его сумки. Это то самое видение…

И между ними будто рухнула какая-то стена.

Она не хочет больше знать…

— Мы слишком трезвы для такого разговора, — произнесла Кэтриона хрипло, потянулась за бутылкой и плеснула в кубки кальди.

— За что выпьем? — спросил Рикард, лицо непроницаемо, и складка залегла между бровей.

Взгляды пересеклись, не взгляды — клинки.

— За честность, — ответила Кэтриона тихо.

Крепкая жидкость обожгла горло, но стало немного легче.

Красный слон убивает желтого слона.

— Ты и в самом деле ведьма? — спросил он серьезно. — Можешь не бояться, у меня достаточно оснований ненавидеть Ирдион, и я не сдам тебя белым плащам, даже если ты мертвых поднимаешь из могил или пьешь кровь младенцев.

Она усмехнулась.

— Кровь младенцев! Нет, Рикард Адаланс, я не ведьма. Видения и руны не в счет. Я и в самом деле не умею ничего такого, а уж пить кровь младенцев… Да как тебе такое в голову пришло?!

Он слегка улыбнулся.

— Ну, я думал, ты расскажешь, как летаешь на метле, например.

— Если бы я летала на метле, то стала бы я красть твою лошадь и бить тебя сковородками? Могла бы просто превратить тебя в… жабу.

— Не поспоришь. Но в жабу? — он усмехнулся и покачал головой. — Жестокая Кэтриона! Ходи.

Желтый конь убивает красного слона.

Она искала вопрос, который не ударил бы больше ей прямо в сердце.

— Откуда ты родом Рикард Адаланс?

— Из… Талассы.

Красный слон зажат у неё в кулаке…

…бесконечные виноградники и лавандовые поля… песни работниц, идущих с корзинами ягод в лучах закатного солнца… тёплый ветер приносит терпкий запах полыни и разнотравья, колышет легкие занавеси на летней веранде… мелодично звонит колокол на башне, и с чайных роз на клумбу падают лепестки… жара уходит, и вечер полон умиротворения и покоя…

— Рикард! Каталина! Вы где? Ужинать! — кричит женский голос.

Но воспоминания снова выбивают воздух из её лёгких. И опять боль, но теперь… другая. Так много в этих воспоминаниях знакомых запахов и звуков, чего-то странного, давно забытого и родного, словно лёгкого прикосновения счастья…

И сердце сжимается от необъяснимого отчаянья, словно вся эта картина перед глазами находится внутри хрустального шара, который она держит в руках. И шар уже расколот на тысячу кусков, и как только она разожмет ладони — он рассыплется, и собрать его уже будет нельзя. Но и не удержать в руках вечно…

И ей так больно…

Почему ей снова так больно?

О Боги, да что же это такое!

Кэтриона бросила фигуру на кровать, а Рикард снова наполнил кубки. И они пили молча, не глядя друг на друга. И пальцы её дрожали так, что несколько капель кальди упали на рубашку.

Красный король убивает желтого коня.

— А где родилась ты?

— Не знаю, — произнесла Кэтриона задумчиво.

Это правда. Но ему этого будет мало.

— Всё, что я помню — улицы и мосты Рокны. Пещеры на берегу, акведуки — там проходила моя жизнь, — добавила она.

Желтый слон убивает красного слона.

— Зачем ты едешь в Лааре? — спросила она, не сводя с Рикарда глаз, и в её руках снова красный слон.

— Я ищу… одну книгу, которая есть в Лааре.

Видений нет.