Alter Omnia

— Но я не хочу. И вообще я думаю, что у тебя ничего не выйдет. Мне случалось просыпаться раньше, и я всегда оставался собой.

— Давай попробуем? — я стал приближаться, а он даже не сопротивлялся, только неубедительно просил:

— Нет, нет…

Я потряс его за плечо, потом за подбородок, и ласково произнес:

— Вставай! Пора уже. Проснись. Просыпайся же!

Пальцы мои сомкнулись — двойник становился туманным, слегка нереальным в этом мире — или междумирии — и вовсе исчез. А я погрузился в глубокий сон, изредка прерываемый самыми обычными сновидениями.

Если вам когда-либо доводилось быть женатым, и вы отваживались на такой поступок, как, забрав детей, убраться на недельку с глаз вашей супруги куда-нибудь подальше — в другой город или сельскую местность, — и она шесть дней посвятит исключительно себе и отдыху от вас, но на седьмой подготовит вам такую встречу, что, не исключено, вы задумаетесь, не повторить ли все это при случае, — если нечто подобное случалось, вы меня поймете.

Лиз разбудила меня довольно поздно. Ничего удивительного, я сам довел себя накануне до изнеможения, но удивительным было все. Во-первых, как бы поздно я ни просыпался, случаи, когда Лиз вставала раньше, можно пересчитать по пальцам. И даже если это происходило, ей не пришло бы в голову будить меня. Я этого не люблю и никогда не считал нужным скрывать. И в тот момент, уже готовый выразить негодование, открыл глаза и заткнулся.

Все было как всегда. Это был мой дом, но такой, будто я в нем давно не был. Причем мое отсутствие явно пошло на пользу он помолодел. Ощущение очень странное, что-то вроде «дежа вю» наоборот.

— Доброе утро, дорогуша. Ты уж совсем сегодня…

Лиз выглядела лучше, не в том смысле, что моложе. Как раз на свои тридцать, а моя Лиз всегда была как подросток. Оказывается, она могла быть весьма хороша и в образе зрелой женщины.

— Ты меня впервые увидел? — она присела на постель и склонилась над моим лицом. Конечно, я изучал ее. Она была живой иллюстрацией к тому, в чем я был прав по жизни, а в чем — нет.

Я подумал о том, что сейчас происходит в этой же комнате на другом конце вселенной.

Женщину, которая была моей женой десять лет, я любил сейчас так, как если бы сложить первую в жизни любовь и самую сильную. А лучше перемножить их.

Я обнял Лиз, и мы снова занимались любовью — все утро. Впервые я ни о чем не думал — да и не было в мире ничего, к чему можно было бы обратить мысли.

Мы лежали обнявшись, когда в комнату вошла дочка. Я набросил халат Лиз, присел рядом с ней на корточки и потрепал по волосам.

— Знаешь, — сказал я ей, — я тебя так люблю! Даже, наверное, больше, чем нашу маму.

— Я знаю, — серьезно ответила она. — Я тебя тоже люблю.

Лиз занялась завтраком, а я подошел к книжным полкам у себя в кабинете. Одна из них была целиком занята томиками, которые я постоянно перечитывал от корки до корки, поэтому они всегда валялись в проходе между кроватями… которого, кстати, здесь не было. Я взял одну книгу — она ничем не отличалась от известных мне — кроме фамилии. Можно было бы удивиться, но разве не за этим я здесь оказался?

На сегодня было запланировано много дел. Не все такие уж срочные, но мне самому не терпелось узнать все. Свою роль здесь я знал заранее, а какая, например, у господина В.Москвина? Почему он тоже, пусть бессознательно, бывал на нейтральных территориях?

За завтраком Лиз отметила, что я необыкновенно изменился.

— По-моему, я это слышал еще вчера, — буркнул я, но бурчания не получилось, уж очень я был переполнен чем-то светлым.

— По-моему, я вчера это и говорила. Хотя имела в виду другое, — ответила Лиз. — Что ты собираешься делать сегодня?

— Сейчас съезжу по одному маленькому делу. Часа на два-три. А потом поработаю.

— Мы куда-нибудь сходим вечером?

Я подумал, что ослышался. Время уже подходило к обеду, когда я вернусь, будет уже вечер, а если буду еще писать (если получится), то закончу ближе к ночи. Куда пойти? Но тут же я сообразил, что двойника писательство не обременяло. Когда мы встретились в первый раз, он взял дискету. Неужели дискеты можно перетаскивать через измерения? И я не помнил других случаев, чтобы во сне работал за компьютером. Значит, ему все-таки приходилось тратить время хотя б на переписывание очередного фрагмента… конечно, меньшее время.

— Посмотрим, — ответил я Лиз. Впрочем, почему бы и нет? Дела мои здесь в порядке, нужно только попробовать…

И я решил узнать главное прямо сейчас.

Включив компьютер, я с трудом отыскал свое последнее произведение — ведь на моем компьютере его не было — и заглянул в конец. Повествование обрывалось на середине первого абзаца из написанных во время сна в метро. Двойник честно пытался написать сам, но бросил. При следующей встрече спрошу, что помешало.

Пальцы запрыгали по клавишам, с легкостью воспроизводя (уже в третий раз!) надписи на белых стенах. Приближаясь к черте, за которой источником станут исключительно мои мысли, я подумал, как все здесь хорошо началось, и может вот-вот закончиться все.