Альвиана: по зову сердца и луны

Решая головоломку, бывший сыщик ожил и даже помолодел. Не покладая рук, он накидывал заметки для старшего ловчего департамента согласия. А чтобы не вызывать подозрений, Дельрен сообщил в департаменте, что долго преследовал меня, но потеряв след, случайно наткнулся на дом отставного сыщика Элиоса Каита, который заинтересовался делом…И теперь они могли свою переписку не скрывать. Поэтому написав письмо, в котором изложил свои замечания, мои доводы и прочее, Элиос поспешил в деревню, чтобы найти курьера, готового на энную сумму мигом помчаться в Акольм.

* * *

Уже утром пришло ответное письмо от Дельрена.

Прочитав его, Элиос протянул лист мне. И пока я вчитывалась, нервозно расхаживал по комнате-кабинету.

«Приветствую вас, господин Каит, и спешу сообщить новости по заинтересовавшему вас делу. Первое, Нэгнет Вагрула подтвердила факт покупки А.Навис снадобья в аптечной лавке, и описание флакона полностью совпало. Второе, на одном из… — мне пришлось перечитать фразу, потому что я не могла поверить! — … на одном из заключенных опробовали слабую концентрацию найденной жидкости, и результатом опыта стало… временное бешенство испытуемого…» — То есть, — я подняла глаза на Элиоса, — причиной стало… оно?!

— Именно так! — закивал старик и сжал худые, жилистые ладони в кулаки. Видно, новость и его сразила, раз не находит себе места. — Кто бы мог подумать?! Дело становится необычайно важным. Это угроза общественному спокойствию!

Хозяин дома, как ответственный чиновник до мозга костей, волновался, что кто-то угрожает благополучию империи. Непонятные случи бешенства обостряли и без того непростые отношения между людьми и двуликими, и с каждым случаем нападения недовольство нарастало. А я переживала за себя. Ведь, не будь убийств, меня оправдали бы, дело закрыли, и все бы закончилось благополучно. А теперь, на мне собралось чужих грехов, что вовек не отмыться. И хоть я и держалась, скрывала от Элиоса слезы, пребывала в страшном отчаянии.

— Поплакала и будет, — сердито произнес старик, и все же за его сухостью скрывалось сочувствие. — Как бы то ни было, сдаваться рано. Надо распутать этот клубок.

— Думаете, есть шанс? — всхлипнув, спросила я.

— Если или нет, следует осторожно распутывать нить. Потом биться в прениях открытого суда, разбивая каждое обвинение по отдельности, — Элиос резко обернулся и смерил меня задумчивым взглядом. — Кто бы мог подумать, что на старости стану защитником двуликой! Да в страшном сне не приснилось бы!

* * *

Очередное известие пришло этим же вечером и огорчило нас.

Дельрен писал, что когда в департаменте решили повторно допросить Ору Вигальт

— аптекаршу, оказалось, что та спешно покинула город. Собрала вещи и скрылась, не сообщив родне ничего.

Когда начали собирать о ней сведения, выяснили, что Вигальт приехала в Акольм к дальним родственникам, которые прежде ни о какой двоюродной тетке знать не знали. Однако Вигальт убедила их позволить ей поработать в семейной лавке. Поскольку новая родственница показала себя трудолюбивой, чистоплотной женщиной, хорошо разбирающейся в аптекарском деле, к ней возникло доверие. Тем более что характер она имела спокойный, и ничего подозрительного в ней не заметили.

Как и предупреждал Элиос, факт того, что меня опоили, доказать можно, но как объяснить горожанам, что к убийствам я никакого отношения не имею? Даже свидетельства авторитетного отставного старшего советника сыскного департамента может не хватить, чтобы смыть с меня позор, потому что шумиха перерастала в скандал. Недовольные жители Акольма обвиняли департамент согласия в бездействии. Начальство давило на Дельрена, требуя принести им «мою голову» и скорее закрыть дело.

Размышляя о том, как тяжело сейчас Дельрену, и что его сдерживает от такого простого и удобного решения проблемы, я обдумывала все, что между нами было. И теперь понимала, что да, у него не самый мягкий характер, однако… он делает для меня больше, чем кто-либо из других бывших поклонников. Вот такая насмешка судьбы.

Тот, кто поймал и обезглавил моего двойника, чуть не прибил меня в ночном лесу, привез и оставил Тойлепам, потом преследовал, утверждая, что я неминуемо сойду с ума, потом всячески портил жизнь, назвал недоженщиной и пеской… — оказывается, испытывает ко мне чувства. И весьма глубокие, потому что не отступает даже при нынешних обстоятельствах. Но насколько хватит его упрямства, если все складывается не в мою пользу…

— Собирайся и в подвал! — бесцеремонно приказал Элиос, вырывая из раздумий. — Я еду в город!

Я безропотно подчинилась и все же по пути жалобно спросила:

— А на долго?

— В крайнем случае до завтра. Хочу лично заняться убийствами и изучить материалы дела. Вдруг, какие-то детали упущены…

«В департаментах все, что ли, не могут нормально разговаривать?! Так же до сердечного приступа доведут!» — злилась я, входя в нутро подвала. Настроение было паршивым, но когда Элиос зажег свет, немного успокоилась. Он постарался сделать мое новое «убежище» сносным.