Алые маки на серых скалах

Ася сникла: значит, выдала себя. Чертово воспитание! Что же теперь будет?

— Ну, папаня, всегда вы чего-нибудь отчубучите, — вступилась за гостью добрая хозяйка, — Разные и они, цыгане, бывают! Как и наши, русские!

Дед крякнул и почесал голову. А Ася воспользовалась моментом.

— Верно, тетенька: не каждая русская нас, цыган, за человека считает, как ты! Везде прогоняют, везде клянут, и больше всего — понапрасну. А тебя, хозяйка, радость поджидает: у порога она, вот-вот! Твоя доброта — твоя сила, она тебе счастье принесет…

— Мужик мой воюет. Жив ли? — вздохнула женщина.

— Жив! Говорю, радость тебя поджидает, — заверила ее Ася, в душе страстно желая, чтобы это на самом деле сбылось. Теперь она могла с легким сердцем уйти, отблагодарив хозяйку своим гаданьем.

Девушка и мальчуган, как видно, боялись ее: детей часто пугают, что их унесет цыган. За все время они ни слова не сказали. Но когда Ася взялась уже за дверь, девушка вдруг переполошилась:

— Куда же, мам, она пойдет на ночь глядя? А вдруг ее бандюки схватят? Сама знаешь, они везде бродят.

Хозяйка посмотрела на дочь долгим взглядом, потом переглянулась с дедом и тихо сказала:

— Пусть переночует: в доме найдется место…

Это была волнующая для Аси, незабываемая минута, когда она увидела на фоне царившего сейчас вокруг недоверия и озлобленности искреннюю, идущую от сердца доброту простых людей. Ася, не выдержав, чмокнула девушку в щеку, прощально кивнула головой остальным и выскочила за дверь. Надо было спешить. Она неслась так, что ног под собой не чувствовала. Не чувствовала она и холода, так разгорячилась бегом. И опять ее провожали пустынные улицы с собачьим лаем и притаившимися безглазыми домами.

— Вернулась! Умница! Скорее на коня! — похвалил ее Филипп, как только Ася появилась в условленном месте.

Она шепотом коротко рассказала ему о своих наблюдениях:

— Мы так и думали, что в городе безвластие. Ребята ощупали за это время почти всю окрестность. Везде — мертвая тишина! Любая воинская часть не иголка, ее не упрячешь, а население, конечно, притаилось в страхе. Одни белых ждут, другие — красных…

Слова Новикова доходили до Аси как во сне. Она прижалась к теплой гриве коня щекой, полностью доверившись его чутью. Как хорошо было снова находиться с товарищами, бок о бок с ними лететь в свой отряд! Только сейчас Ася почувствовала, как была одинока в том городишке среди чужих людей.

— Не дремли, Сатана! Свалишься с лошади, — ласково коснулся ее плеча Филипп. — Скоро уже приедем, держись!

3

Разведгруппа Новикова благополучно доскакала до привала. Сведения были хорошие. Надо было немедленно воспользоваться благоприятным моментом и войти в Малоархангельск. В боевых условиях с малыми силами отряда это было бы невозможно, а тут случай шел навстречу.

Белогвардейские погоны, кокарды и другое снаряжение вражеской армии должны были сослужить службу уже второй раз за это короткое время.

Самые представительные на вид ребята из основного костяка Особого отряда — Разин, Казаринов, Новиков, Щетинников, Хутулашвили — переоделись офицерами, а Дмитрий Благовещенский — даже полковником.

Однако Камо, критически осмотрев преобразившихся ребят, недовольно поморщился.

— Дмитрий не подходит на роль дворянина. У него очень уж простоватое лицо. Купечеству он не внушит доверия.

— Зато русский, в нем видна национальная порода: голубоглаз, русоволос, — возразил Абол.

— Вот уж невидаль голубоглазые и русоволосые! Глянь на себя и на нас — все мы одной породы. Володя — грузин и тоже ничем не отличается.

Действительно! У Володи Хутулашвили была матовая чистая кожа, пшеничного цвета волосы и усы. Он имел не только представительный, но и весьма интеллигентный вид. Конечно, больше всего роль полковника подходила Хутулашвили…

— А ну, Володя, скажи барски-снисходительным тоном: «Честь имею», — предложил Камо.

— Э-э, как вас, простите, запамятовал… Честь имею, господа! Полковник Хутулашвили.

— Ха-ха-ха-ха! — аппетитно захохотал Камо, а вслед за ним остальные. — Тон, тон каков у этого люмпенпролетария! Похоже, мать согрешила с каким-нибудь князьком грузинским, а?

— Нет, по-моему, с русским родовитым князем, — вытирая выступившие от смеха слезы, внес поправку Разин.

И вот полковник Николай Васильевич Воронцов, из старинного рода Воронцовых, со свитой офицеров доблестной деникинской армии и группой сопровождения прискакал в город Малоархангельск и торжественным маршем проехал по главной улице к центру. Церковные колокола радостным перезвоном возвестили о приходе «спасителей». Купцы и лавочники, бывшие помещики и кулачье с хлебом-солью приветствовали их…

Пехота и кавалерия, сверкая блеском начищенных штыков, в город не вошли, а полукольцом заняли оборону на подступах к Малоархангельску. Это была впечатляющая картина!

Штаб «деникинцев» разместился в помещении бывшего горсовета. «Полковник» направо и налево давал указания и настолько вошел в роль, что свои перед ним стали в струнку вытягиваться.

Несмотря на поздний час, в штаб явились именитые горожане и выразили «господину полковнику» верноподданнические чувства.