Алые сердца. По тонкому льду

Он умышленно сказал «я», а не «ваш брат». Иньчжэнь едва заметно кивнул и замолчал. Теперь они оба смотрели только на лекаря.

Лекарь Хэ дрожащим голосом отдал распоряжения о том, какие лекарства приготовить, а затем внезапно повернулся к Иньчжэню и, коснувшись лбом пола, проговорил:

– Ваш подданный может спасти лишь мать.

Когда я услышала его слова, весь воздух, что вдыхала с таким трудом, вышел из моих легких, и я тут же лишилась чувств.

Бескрайняя изумрудная степь, голубое безоблачное небо. Откуда-то налетела целая куча красивых пузырей. Солнечный свет, попадая внутрь, делал пузыри разноцветными: внутри каждого жила маленькая радуга, и их яркость слепила глаза. Их красота казалась нереальной. Они плыли в воздухе, то взлетая к небесам, то опускаясь к самой земле, и я, весело смеясь, гонялась за этими прекрасными пузырями. Прыжок – и я вдруг взлетела, мое тело оказалось таким же легким, как эти пузыри. Хохоча, я забавлялась с окружающими меня пузырьками, которые были словно живые: уносились прочь, когда я гналась за ними, а когда останавливалась, подплывали ближе, дразня меня. Мой смех заполнял все пространство между небом и землей.

Время будто навечно застыло в этом мгновении, без начала и конца. Когда я уставала играть с пузырями, ложилась на один из них и спала, а проснувшись, снова летала среди радужных пузырей, прыгая вверх-вниз. Казалось, моя жизнь началась именно так и завершиться должна была так же.

Внезапно смех застрял у меня в горле. Пузыри, с которыми я забавлялась, внезапно начали лопаться один за другим под лучами палящего солнца. Объятая страхом, я наблюдала, как пузыри, которые были со мной с самого моего появления здесь, погибали, забирая с собой яркую радугу внутри. Я кричала, пытаясь удержать их, но они лопались у меня в ладонях, оставляя после себя лишь клочья липкой пленки. Мои руки дрожали. Солнце, что было таким теплым и ласковым, стало беспощадным. Я испытывала ужасную боль, словно много-много невидимых рук тянули меня в разные стороны, и мне казалось, будто сейчас и я лопну, как те пузыри, разорвавшись на тысячи кусков. Когда же последний пузырь лопнул на моей ладони, я испустила истошный крик и начала падать куда-то вниз…

– Очнулась, очнулась!

Кажется, кто-то бросился к моей постели и хотел уже коснуться меня, но человек, воткнувший в меня иглу, остановил его:

– Ваше Величество, ее нельзя трогать.

Становилось все больнее. Человеческий силуэт же, мелькавший передо мной, приобретал все более четкие контуры. Я глядела на Иньчжэня, словно он явился ко мне во сне. Мы снова свиделись, но теперь твое лицо покрыто грязью, а виски белые, будто тронутые инеем. Мы нежно глядели друг на друга с бесконечной любовью и жалостью.

Лекарь Хэ поставил зажженные благовония рядом с изголовьем моей постели. Иньчжэнь открыл было рот, но тот предупреждающе произнес:

– Ваше Величество!

И Иньчжэнь торопливо сомкнул губы. Некоторое время я смотрела на него измученным, усталым взглядом, а потом мои веки медленно опустились и я, вдохнув теплый запах бензойной смолы, вновь провалилась в глубокий сон.

Я засыпала и просыпалась, а проснувшись, вновь засыпала. Все, что было у меня перед глазами, казалось сном. Когда же мой разум немного прояснился, ко мне вернулся страх. Резко распахнув веки, я крикнула:

– Цяохуэй!

– Ваша покорная служанка здесь, – ответили откуда-то сбоку, и я вздохнула с облегчением.

Затем Цяохуэй радостно добавила:

– Барышня, вы правда очнулись!

Я взглянула на ее ужасно изможденное лицо и жалостливо сказала:

– Тебе пришлось многое пережить.

Цяохуэй не успела ничего ответить. По ее лицу потекли слезы, но она быстро вытерла их и произнесла:

– Цяохуэй совершила ужасную ошибку и заслуживает смерти, но даже она не искупит вины. Я уж слишком волновалась за барышню, иначе бы давно ушла просить прощения у хозяйки и у вашей матушки.

Я знаком велела ей держать язык за зубами. Цяохуэй тут же перешла на шепот:

– Мэйсян с Цзюйюнь готовят лекарство, а Его Величество отправился на утреннюю аудиенцию. Все это время Его Величество был здесь, отлучаясь лишь на аудиенции, и даже спал тут же.

Я ненадолго задумалась, а затем спросила:

– А кто подал мне воды, когда ночью в забытьи мне захотелось пить?

– Мы все были снаружи, – ответила Цяохуэй, – внутри находился лишь Его Величество.

– А Его Величество уже проводил расследование?

В то же мгновение на лице Цяохуэй отразилась смесь ненависти и страха.

– Не знаю, – потупилась она.

– Из всех, кто рядом со мной, ты самый близкий человек. Неужели и ты теперь будешь обманывать меня? – проговорила я. – Зачем тогда мне оставлять тебя при себе?

– Я передала просьбу восьмой госпожи и погубила маленькую гэгэ, – плача, сказала Цяохуэй. – Я…

Усилием воли пытаясь справиться с душевной болью, я протянула руку и закрыла ей рот ладонью.

– Ты здесь ни при чем, – произнесла я. – Многих вещей в этой жизни нельзя избежать. Разве может быть следствие без причины? Ты не понимаешь всех хитросплетений причинно-следственных связей и потому неизменно винишь во всем себя, хотя на деле не имеешь к этому никакого отношения.