Алые сердца. По тонкому льду

– Ход болезни барышни был слишком непредсказуем, и все мысли Его Величества были заняты лишь вашим недугом, – сказала Цяохуэй, вытирая слезы. – Я не могу понять, о чем думает Его Величество. Сам он ни разу не заговорил о ребенке, а другие не осмеливаются даже упоминать об этом. Я слышала, что тринадцатый господин советовал Его Величеству излить душу, если тяжесть, что лежит у него на сердце, невыносима. Его Величество, однако, говорит, что все в порядке. Тринадцатый господин тайком подходил ко мне и задавал вопросы о произошедшем, но я сказала, что не знаю, о чем говорила тогда с вами восьмая госпожа. Тогда тринадцатый господин велел мне впредь никак не связываться с восьмой госпожой и больше ничего не говорил.

– Его Величество знает о том, что я встречалась с восьмой госпожой?

Цяохуэй собиралась ответить, когда вдруг послышались чьи-то шаги.

– Я не знаю, – быстро прошептала она.

Она едва успела договорить, как в комнату зашли Мэйсян с Цзюйюнь, неся деревянный поднос. Когда они увидели, что я пришла в себя, их лица засветились от счастья. Поприветствовав меня, они сказали:

– Лекарь Хэ сказал, что вы можете очнуться именно сегодня, поэтому велел приготовить вам поесть. Он в самом деле искусный врачеватель!

Цзюйюнь опустилась на колени у моей кровати и принялась кормить бульоном, в котором плавали нежно-зеленые коробочки лотоса, весьма правдоподобно вылепленные из клейкого риса. Ощущая их бесподобный аромат, я съела парочку мягких сладковатых «коробочек», и мне так понравилось, что я не удержалась и проглотила еще довольно много. Все трое, окружившие мою постель, сияли от радости.

После еды я приняла лекарство и попросила Цяохуэй с Мэйсян помочь мне помыться и привести себя в порядок, во время процедур ясно ощущая, насколько легкой я стала. Они как раз помогали мне с прической, когда в комнату, широко шагая, вошел Иньчжэнь. Цяохуэй с Мэйсян поспешно поприветствовали его, но он не обратил на них никакого внимания, глядя лишь на меня. Девушки понимающе переглянулись и, опустив головы, тихо удалились.

Я слабо улыбнулась ему. Иньчжэнь подошел ближе и, присев на край постели, обнял меня со словами:

– Прошло лишь чуть больше десяти дней, а кажется, будто я не видел тебя целую вечность.

Мы долго обнимали друг друга. Затем я произнесла:

– Прости меня. Я знаю, как сильно ты хотел этого ребенка.

По его лицу пробежала тень, но, когда я вновь подняла глаза, там была лишь легкая улыбка.

– Ничего страшного. Твое здоровье важнее.

Я бросила на него пристальный взгляд. Интересно, когда бы ребенок вырос, он был бы больше похож на него или на меня? А если бы родилась девочка, как бы она выглядела, будь похожа на Иньчжэня? Однако я уже никогда этого не узнаю… Душу наполнила глубокая печаль. Вслух же я медленно проговорила:

– Все дети – это небожители, спустившиеся в наш бренный мир. Великое Небо не пожелало, чтобы наше дитя прошло через тяготы жизни здесь, а потому забрало ее обратно к себе. Сейчас она там, где в небе плывут разноцветные облака, кружат журавли и расцветают сотни цветов. Она наверняка счастлива.

Спина Иньчжэня окаменела, но его голос по-прежнему звучал мягко:

– Да, она наверняка счастлива.

– Не нужно ни на кого обрушивать свою ненависть, хорошо? Если кто-то и виноват в этом, то лишь я одна.

Иньчжэнь отстранился и, заправив мне за ухо выбившуюся прядь, сказал:

– Сейчас самое важное для тебя – позаботиться о своем здоровье. Если ты снова начнешь беспокоиться о всяких ничего не значащих людях и событиях, я рассержусь!

Он говорил ласково, но в глубине его зрачков я видела ярость и пробирающий до костей холод. Я мысленно содрогнулась, и в моем мозгу промелькнула цитата из «Чжаньго цэ»: «Когда гневается сын Неба, сотни тысяч трупов покрывают землю и кровавые реки разливаются на тысячи ли». Уже готовые слететь с губ слова застряли у меня в горле.

Я знала лишь, чем все закончится для восьмого, десятого, четырнадцатого и других принцев, но не имела никакого представления о том, что ждет в будущем их жен. В конце концов, в древние времена женщина была лишь приложением к своему мужу и не могла даже оставить свое имя в родословной семьи – ее упоминали вскользь, как «супругу из такого-то рода». Восьмая госпожа так сильно любит восьмого принца. Интересно, что она сделает, столкнувшись с тем, что его ждет? Я внезапно ясно осознала: она просто погибнет вместе с ним, и все.

– Сегодня так чудесно светит солнышко, – улыбаясь, сказал Иньчжэнь. – Пойдем, свожу тебя на прогулку.

– Да, я тоже хочу выйти на улицу, – кивнула я. – Постоянно сижу в комнате, а если так сидеть, и здоровый вскоре заболеет. Только вот я плохо хожу, поэтому прикажи поставить на улице пару плетеных кресел, и просто посидим снаружи!

– Гао Уюн! – позвал Иньчжэнь.

Слуга тут же пришел на зов, толкая перед собой резную инвалидную коляску из сандалового дерева с мягким сиденьем и подлокотниками, обернутыми такой же мягкой тканью с вышивкой.

– Какая тонкая работа, – одобрила я.

Иньчжэнь взял меня на руки и пересадил в коляску.