Алые сердца. По тонкому льду

Раздался грохот – это император Канси опрокинул стол, и тот рухнул на пол. Со звоном посыпалась посуда. С громким стуком все присутствующие в зале упали на колени.

Его Величеству и раньше случалось гневаться, но никогда еще он не пребывал в такой ярости, как сейчас. Обычно находился принц или сановник, который мог успокоить Канси, убедив его усмирить свой гнев, но сейчас никто из коленопреклоненных не решался подать голос и попытаться.

Хотя император Канси и славился своим великодушием, скрытый в двух мертвых соколах смысл заставлял молчать даже самых смелых и бойких на язык сановников.

Я распласталась на полу, и в моей голове была лишь одна мысль: восьмой принц не мог, просто не мог совершить такое! Да, император относился к нему с неприязнью, но он ни за что не проклял бы Его Величество, желая тому смерти. А что самое важное, он бы никогда не совершил подобной дерзости.

Глядя на трясущихся от страха евнухов, посланников восьмого принца, император Канси произнес, четко проговаривая каждое слово:

– Возвращайтесь и передайте ему, что с этого дня не бывать между Нами и Иньсы добрым отношениям отца и сына!

Евнухи лишь дрожали, не смея сказать и слова.

– Вон! – в ярости выкрикнул Его Величество.

Едва живые от ужаса, евнухи торопливо отвесили по земному поклону и, спотыкаясь, выбежали из зала.

Слова императора лишили меня всех сил, и я, обмякнув, опустилась еще ниже к полу. Только что разбились его мечты об императорском троне, разбились вдребезги… Отец ополчился на сына.

Обведя взглядом стоящих на коленях принцев и министров, император велел Ли Дэцюаню принести кисти и тушь для подготовки письменного указа, а также поручил третьему принцу записать его.

– Иньсы рожден от женщины самого низкого происхождения и с детства алчен и лицемерен, – медленно проговорил император Канси. – Ранее, когда мы были больны, все министры поддерживали восьмого принца как главного кандидата на престол. Не в силах ничего с этим поделать, мы изгнали Иньжэна, которого никак нельзя было возводить в ранг наследного принца, и следующие несколько лет провели в сильной тоске. Иньсы остался верен своим изначальным намерениям, объединился с сановниками-смутьянами и тайно совершил множество злодеяний. Он полагает, что мы уже стары и нам осталось немного, что, когда мы покинем этот мир, никто не посмеет ему мешать, ведь до этого все оказывали ему поддержку. Поэтому он полагал, что сможет занять трон без каких-либо проблем…

Каждому, кто слышал эти мудрые рассуждения, становилось ясно, что Его Величество не станет расспрашивать восьмого принца и не даст ему даже шанса объясниться. Как только обнародуют высочайший указ, восьмому принцу будут отрезаны все пути к отступлению. Я обвела взглядом коленопреклоненных сановников, прижимающихся лбами к полу. Вы так превозносили добродетельного восьмого принца, помогли ему забраться на самый верх, но сейчас никто из вас не осмелится рта раскрыть.

– …Мы страшились того, что обязательно найдутся принцы-подлецы, которые, одаренные его милостью, пойдут на мятеж ради него и вынудят нас отречься от престола в пользу Иньсы. Если бы это произошло, нам бы оставалось лишь молча умереть с улыбкой на лице. Мы пребываем в великом гневе, а потому говорим всем вам: принцы должны быть благодарны нам за милость и обязаны следовать нашей воле – только так можно быть настоящим сыном и хорошим подданным. В противном случае после нашей смерти может статься даже, что вы положите наше тело в зале Цяньцингун и прямо там поднимете мечи друг против друга…

Стиснув зубы, я собрала волю в кулак, собираясь встать и выйти вперед. Находящийся рядом Ван Си мгновенно ухватил меня за предплечье и прошептал:

– У тебя есть отец, братья и сестры, они-то уж точно не сыновья и не внуки Его Величества.

Я замерла, не отрывая взгляда от фигуры императора. Мысли путались, тело беспрестанно дрожало.

– Если ты выступишь, Его Величество лишь возненавидит восьмого господина еще больше, – шепотом добавил Ван Си. – Возможно, даже заподозрит, что ты пешка, которую восьмой принц приставил к нему, чтобы день и ночь наблюдать за ним. А это также преступление, караемое смертной казнью.

Мне казалось, будто мое сердце промерзло насквозь. Прижав голову к полу, я крепко зажмурила глаза, и из них капля за каплей полились слезы.

Из-за резких изменений, произошедших в настроении Его Величества, радость и веселье от охоты в приграничных землях исчезли без остатка, в воздухе теперь витали холод и суровость. Вышедшие встречать императора пятый и четырнадцатый принцы вели себя крайне осторожно и осмотрительно.

– Восьмого брата свалила болезнь в резиденции Танцюань, – опасливо докладывал пятый принц, – я послал слуг проведать его, но их не впустили. Его свита в большинстве своем распущена, остались лишь несколько слуг для выполнения простых ежедневных поручений. В настоящее время он находится на пути обратно в столицу.

– Ты отправлял кого-нибудь пронаблюдать за ним? – спросил император Канси четырнадцатого принца.