Алые стены в Хогвартсе (СИ)

— …что? Чтó это, Эйнар? — Невилл, только что блаженно улыбавшийся своим воспоминаниям, опять побледнел и затравленно посмотрел на него. — Ты же сам видел, у меня Заступник — панда, как у тебя — медведь… Они же почти парные… Так ЧТО же это за чувство?! Если ты хочешь всегда быть рядом, помогать, заботиться, оберегать, даже просто прикасаться… Если всё время думаешь о ком-то, если кто-то для тебя необходим настолько, что ты задыхаешься без него… Когда даже просто смотреть на кого-то для тебя уже счастье — ЧТО это, если не любовь? И неважно, разного вы пола или одного…

— ЗАМОЛЧИ!!! Я не хочу это слышать! Силенсио!

Эвергрин яростно уставился на Лонгботтома. Затем гнев на его лице медленно сменился таким отвращением, что Невилл закрыл глаза, только бы не видеть это выражение на лице своего… кого? Друга? Возлюбленного? Небеса всемогущие, да какая теперь разница… Он поставил на кон всё. И проиграл. Всё, даже собственную жизнь. А зачем ему теперь жизнь?

Эйнар стоял напротив и не мог сдержать дрожи, даже палочка тряслась в его руке. Затем он почти бегом бросился за ширму и мгновенно переоделся. Чуть помедлил он лишь когда посмотрел на стиснутую в кулаке волшебную палочку. Парень решительно сунул её в сундук с одеждой и схватил палочку-кровопийцу Хембридж. Твёрдым шагом он прошёл назад, к стулу со своей жертвой. Невилл смотрел на него полными слёз глазами. Эвергрин презрительно скривился и выпустил острые обсидиановые шипы на перчатках и сапогах: это орудие он ещё не испытывал.

— Как… ты… посмел… — каждое его слово, произнесённое звеневшим от отвращения голосом, сопровождалось пощёчиной шипованной перчаткой, — даже… подумать, что твоя противоестественная любовь вызовет у меня ответное чувство?! Или вообще какое-нибудь чувство, кроме презрения?!

Невилл не мог сопротивляться, да, похоже, и не хотел. Его голова безвольно моталась из стороны в сторону под яростными ударами. Слёзы жгли глубокие царапины, смешивались с кровью… Разрезав верёвки, Эйнар скинул Лонгботтома на пол, нещадно осыпая беднягу ударами белого бича «флагелло» и пинками шипованных сапог. Мантия быстро изодралась в клочья, и кровь теперь летела во все стороны, доводя Эвергрина до исступления. Жестокая палочка работала отлично, «виртус виолатио» ломал кости как сухие ветки…

Последними ударами Эвергрин разорвал Лонгботтому грудь, переломал рёбра и рассёк сердце. Выплёскивая кровь Невилла на стену, парень вдруг подумал: «Ты хотел отдать мне своё сердце? Что ж, твоё желание исполнилось!» И упругий трепещущий кровавый комок, вырванный из груди, шлёпнулся в стену, словно ставя точку.

…Но ярость схлынула быстрее, чем возникла. Эйнар сидел на полу, весь в крови, и… ничего не чувствовал. Менее всего он хотел убивать Невилла. И зачем этот придурок признался в этой своей… любви?!

Комментарий к Признания «Вы, конечно, будете смеяться, но нас опять постигла тяжёлая утрата...» © )))

====== Волшебная палочка с волосом единорога ======

Бросив тело Невилла в Лесу, Эйнар сразу же, не дожидаясь, пока появятся вервольфы, вернулся в Замок. Он убрал следы по дороге, прибрался в Комнате, но скорее по привычке, чем осознанно. Тем не менее, про плащ-невидимку он всё-таки не забывал, и снял его только когда пошёл вверх по Главной лестнице. Только направился Эвергрин не сразу в расположение факультета, а сначала в ванную старост. Смывая остатки крови с лица, выполаскивая волосы, юноша вдруг понял, что если бы минут пять-десять назад его кто-нибудь встретил в коридорах, либо на лестницах — он бы признался во всём. «Даже не знаю, — думал он, лёжа в тёплой воде бассейна, — рад я тому, что никто не попался мне по дороге, или расстроен… Ладно. Что сделано, то сделано…» И он заставил себя думать о том, с чего всё началось, о том, ради чего он встал на этот путь, с которого не имел права сворачивать. Потому, что иначе всё, что он уже совершил, потеряет смысл. «Я пойду до конца. Я должен».

Парень прокрался в спальню старост. Тишину нарушало лишь ровное сонное дыхание Рона и Марка О’Нила, старосты шестого курса. Эйнар подошёл к своей кровати и заставил себя коснуться подушки. Но ему опять повезло: домовые эльфы только что поменяли постельное бельё. Со вздохом облегчения парень рухнул в постель.

Наутро Эвергрина еле добудились. За завтраком он всё ждал, что же скажет Дамблдор о новой смерти ученика, но… Никакого объявления не было. День прошёл как обычно. И ещё один день. И ещё… Невероятно, но Лонгботтома НИКТО не хватился!

…Время шло, приближались рождественские каникулы. Предпраздничное настроение окутывало Хогвартс, никто уже не вспоминал о странных событиях. Но и с погодой тоже творилось что-то странное, казалось, небо высохло: после гибели Снейпа ни капли дождя не выпало, сухая и холодная земля едва не трескалась. Сейчас пошёл снег, но тоже сухой, он сыпался, словно крупа из дырявого мешка. Тем не менее, праздничной атмосферы он всё-таки добавил, укрыв серый, мрачный двор и высохшую траву белой нарядной пеленой. Эйнар с нетерпением ждал возможности уехать из замка на каникулы.