Алые стены в Хогвартсе (СИ)

— Да, да… Только эту «случайность» устроил ему я. Крэбб и Гойл… Им я тоже помог покинуть этот мир, они явно чувствовали себя неприкаянными, оставшись без своего хозяина. Им я даже и не хотел ничего объяснять. Кстати, кровь Крэбба — вот. А потом исчез наш маленький неуклюжий безобидный Невилл… Я не собирался его убивать, честно. Но что поделать… Только представь, этот недоразвитый ещё в самом начале меня выследил! Единственный раз я шёл сюда, просто почитать, расслабился и не проверил, не идёт ли кто за мной. Он был о-очень удивлён, попав сюда, в мою Тайную комнату, хотя тогда на стенах ещё не было всех этих украшений. Он мог бы помешать мне. А вместо этого стал помогать. Он был даже рад помогать мне, своему единственному другу. Понимаешь? Не ты, не Рон и не Гарри — это Я был его другом. Он делал для меня всё, на что был способен. И, между прочим, Лонгботтом может и был тугодумом, но дураком не был точно. Он ведь единственный, кто заподозрил меня. Более того, он даже нашёл в себе смелость сказать мне об этом! Этот тихоня решительно был недооценён вами, самовлюблёнными гриффиндорцами. А потом он стал слишком назойливым. Его тоже не интересовали мои мотивы, он готов был помогать мне во всём, абсолютно во всём, лишь бы я позволил ему оставаться рядом со мной, — Эйнар нахмурился и помотал головой. — Я не знаю, что он на самом деле хотел от меня, я не стал вникать в его лепет на этом самом стуле о … Ладно, неважно. И он тоже здесь умер, вот эта широкая полоса — то, что от него осталось… И ведь никто, слышишь? НИКТО не обеспокоился, что он исчез! До сих пор. И, наконец, твой братец Рон. Да и Гермиона тоже… Они очень интересовались, почему да за что… А НИ ЗА ЧТО! Вам не надо знать причину, по которой я отнимаю вашу жизнь. Достаточно того, что её знаю я. И узнает Гарри Поттер. Да, кстати. Сейчас ты напишешь письмо… Такое же, как написала Гермиона.

— Не буду, — Джинни замотала рыжими, так и не расчёсанными после сна, лохмами.

— Будешь, будешь… — тихо промолвил Эйнар с такой угрозой, что девушка побледнела. — Я же не ради похвальбы сейчас это всё рассказал, Джинни. Я не собираюсь из-за тебя останавливаться в шаге от моей цели. Твоя жизнь в моих руках, забыла? Так вспомни! Вон туда смотри! — он шагнул к девушке, схватил её подбородок рукой в перчатке в крови Гермионы, сильно сжал, вонзив шипы, и повернул её лицо туда, где лежали тела. Она всхлипнула и зажмурилась.

— Ты — последняя ступенька. Я всё равно тебя убью, мисс Уизли, с письмом или без него. Но если ты будешь послушной — умрёшь быстро, как Гермиона. Будешь противиться — будешь умирать медленно, долго, очень страшно и очень больно. Понятно? Или тебе для наглядности показать, как выглядит труп твоего брата? ...Не надо? Тогда будь хорошей девочкой и напиши то, что я тебе продиктую. Ну?! — Эвергрин убрал руку, не позаботившись разжать пальцы, шипы процарапали кровавые дорожки по лицу. — Напишешь?

— Д-да, — дёрнула головой девушка.

— Вот, это правильный ответ, Джинни, — усмехнулся он, принёс из-за ширмы столик с письменными принадлежностями, разрезал верёвки на её руках и стал диктовать.

… — Отлично, — Эвергрин выхватил лист из рук девушки и прочёл, -…Интересно, любимая шутка профессора Флитвика, про корову вместо короны на голове, не про тебя случайно? Эх, кто ж тебя английскому языку-то учил… — покачал он головой и усмехнулся. — Ладно, сойдёт.

Парень отнёс стол и письмо за ширму и вернулся к связанной девушке. Он стоял перед Джинни и молчал, поигрывая волшебной палочкой, светлой, с розовой вставкой в рукояти. Уизли смотрела на него и не узнавала того старосту Эвергрина, к которому все привыкли, того Йенссона, о котором взахлёб говорили её братья: Рон, Фред с Джорджем, даже Перси… От его молчания становилось всё страшнее.

— …Эйнар, — тихонько, даже как-то неожиданно для себя самой, робко позвала Джинни.

— М-мм? — никакого интереса в потемневших карих глазах, только бровь чуть приподнялась.

— А-а ты точно меня убьёшь? Может, можно как-то по-другому?..

— По-другому? Что ты имеешь в виду? У тебя есть что-то, что ты можешь предложить в обмен на свою жизнь?

— А если я… как раз свою жизнь и предложу? Ну, то есть, стану твоей девушкой? То есть, СОВСЕМ твоей, как… как Паркинсон была у Малфоя…

Она краснела всё больше и каждую фразу говорила всё тише. Эвергрин теперь смотрел на неё, как смотрел бы обычный человек, обнаружив плавающего в своей ванной утконоса, а на последних словах передёрнулся всем телом, вспомнив Пэнси, с которой он едва не стал встречаться. Но, по крайней мере, она не предлагала себя так… «Мордред с Морганой, кем эта Уизли себя возомнила?! Королевой Мэб*?!» — пронеслось у него в голове, но если рыжая хотела сбить его с толку, то ей это удалось…

— Я всё равно не понял, о чём ты.

Отступать Джинни теперь было нельзя:

— Ну, у тебя же нет девушки. Я буду ею. Ты же мне нравишься.