Алые стены в Хогвартсе (СИ)

Хотя подписи не было, но Эйнар сразу понял, от кого это. Выронив листок, он сел на кровать и схватился за ворот мантии. Лучше всего то, что он почувствовал, описывали бы слова «Удар из прошлого. Под дых». Не нужно было быть великим мудрецом, чтобы догадаться: сочинив стихотворение («О Мерлин! Это что ж получается, он НА САМОМ ДЕЛЕ был влюблён?!»), Невилл в ближайший поход в Хогсмид оставил на почте доставку к определённому дню, то есть, к его, Эйнара, дню рождения. И даже не подозревал, что не доживёт до этого дня. Парню опять потребовалась вся его сила воли, чтобы перестать думать об этом. Быстро подняв с пола листок, он скомкал его и сунул в карман. Затем взял торт и понёс его вниз. Она разрезал угощение, а потом сердито бросил поздравление Невилла в камин.

За завтраком все гриффиндорцы продолжили поздравлять Эвергрина с днём рождения, а потом юношу подозвал к себе ректор. Эйнар с удивлением и настороженностью на лице подошёл к Дамблдору. Тот торжественно повёл рукой на остальных преподавателей:

— Во-первых, я и все учителя поздравляем тебя с днём рождения, Эйнар Йенссон Эвергрин.

Юноша улыбнулся и вежливо склонил голову в знак благодарности.

— Ну, а во-вторых, я хотел бы поговорить с тобой. Подойди после завтрака в мой кабинет.

Эйнар вернулся к столу, гриффиндорцы тут же стали спрашивать, что такого он натворил, за что его вызывает к себе ректор, но парень отвечал, что понятия не имеет. Конечно, он натворил много чего, но не хотел даже думать, что ректор опять что-то подозревает, ведь после того случая с Малфоем он действительно был гораздо осторожнее.

Приглашение в кабинет ректора Хогвартса было вовсе не из тех, которые ученик может проигнорировать. Подойдя к горгулье-охраннице, Эйнар остановился, пароля он не знал. Каменная статуя открыла глаза и прошипела: «Назови себя». Парень назвался и горгулья посторонилась, открывая дверь на лестницу.

— Профессор Дамблдор, я могу войти? — постучав, он приоткрыл дверь.

— Да, входи.

Эвергрин не мог сдержать любопытства, оглядываясь в кабинете ректора. Седобородый старец величественно восседал за своим столом и наблюдал за парнем.

— Садись, — тот послушно сел на край кресла и настороженно посмотрел на Дамблдора.

— Сэр, я не понимаю, Вы считаете, я что-то ещё натворил? — выдавил он из себя.

Ректор улыбнулся:

— Ну, зачем так сразу… Я просто хочу кое-что уточнить. О тебе. Ты староста, отлично справляешься со своими обязанностями, ты умён, хорошо учишься, и все учителя тебя хвалят. Ученики тебя уважают, и даже с других факультетов. Ты блестяще участвовал на прошлогоднем Турнире, …и не возражай! — приподнял он ладонь, когда Эйнар открыл рот. — Да, не только я, ректор Хогвартса, но и представители Министерства, и главы других школ отметили, что оба хогвартских Чемпиона были очень достойно подготовленными волшебниками. По независящей от тебя причине ты не дошёл до Кубка. Ты знаешь, что Крум был под заклятием Подвластия, его вынудили вывести из игры всех, кроме Гарри. Кто и зачем, — сказал ректор, отвечая на вопрос в глазах Эйнара, — это тебе знать не обязательно, это к тебе не имеет отношения. Так вот. Скажи-ка мне, мальчик мой, ЧТО ты скрываешь?

Эвергрин вздрогнул и с ещё бóльшим удивлением воззрился на Дамблдора.

— Сэр… Почему Вы решили, что я что-то скрываю? Хотя, даже если это и так… По-моему, у каждого человека есть такие секреты, которые он не хотел бы открывать никому.

— Это верно, — усмехнулся старец и вышел из-за стола. Эйнар тоже вскочил. — Ты, конечно же, имеешь право на свои секреты, если только… Если только твои тайны не вредят другим людям.

— О чём Вы? — парень заставил себя собраться.

— Ну, видишь ли… Один мой знакомый когда-то давно сказал мне такую фразу «Альбус, в тебе столько удивительных достоинств… Это какие же чудовищные пороки должны их уравновешивать?!» — он усмехнулся, и гриффиндорец тоже. — Шутка, конечно, но в каждой шутке…

— То есть, только потому, что я стараюсь вести себя хорошо, поступать правильно и хорошо учусь, Вы допускаете, что я какой-то скрытый злодей?

— Нет, я не считаю, что ты «скрытый злодей», но я бы очень не хотел столкнуться с, так сказать, тёмной твоей стороной.

— Какой ещё «тёмной стороной»? — Эйнар внутренне похолодел, но очень надеялся, что ему удаётся внешне сохранять спокойствие.

А Дамблдор вместо ответа вдруг переменил тему:

— …На первом испытании Турнира ты показал всем своего Заступника. Сильного, овеществлённого. Создавать их — это программа седьмого курса. С учителем Защиты от Тёмных сил вам в этом году не повезло. Так кто тебя научил?

— Отец.

— А он объяснил тебе, чем определяется образ Заступника?

— Ну… нет, просто сказал, что они зависят от самого волшебника.

— В общем, да. Зависят от характера волшебника.

— И что? При чём тут мой медведь? Это сильное животное, спокойное, независимое, его уважают как другие звери в лесу, так и люди. Что плохого в этих качествах?

— Конечно, ничего плохого. Скажи мне, Эйнар, ты же бывал в магловском цирке?

— Бывал, а что?

— И какие дрессированные животные чаще всего выступают на арене?

— Ну, собаки… Тигры, львы…