Алые стены в Хогвартсе (СИ)

…Ночь уже перевалила за половину, но впереди оставались ещё несколько дней каникул, поэтому вставать рано было не нужно, и Эйнар никуда не торопился. Он вернулся в «Уют» и стал рыться в книгах, в поисках каких-нибудь заклинаний, что помогли бы ему навести в Комнате порядок. За один день он, конечно же, не успел, но к окончанию каникул «Уют» всё-таки приобрёл иной вид, более… торжественный, что ли. Ему пришлось здорово для этого потрудиться не только магически, но даже позаимствовать в подсобке Филча ведро и швабру. Зато теперь на стенах, и на полу каждое пятно со скрытым под ним именем жертвы было чётко очерчено, имело цвет свежей крови и гладкую поверхность чуть выпуклого стекла, а гранёная кайма отражала свет факелов и играла алыми бликами. Все остальные брызги и потёки были отчищены, каменные плиты на полу блестели, как, наверное, не блестели даже будучи новыми. Эйнару теперь гораздо комфортнее было в его Тайной комнате. Тем не менее, он по-прежнему слышал тот странный звон в ушах, теперь даже к пятнам не надо было прикасаться, достаточно просто войти в комнату.

…Начался последний семестр. Гарри ужасно удивился, что Гермиона не приехала. А потом он получил от неё письмо. Несколько дней он ходил мрачнее тучи, но никому ничего не рассказывал. Только садясь на метлу, он, казалось, забывал обо всём прочем, поэтому команда Гриффиндора, как обычно, взяла Кубок квиддича. Занятия «ОД» временно прекратили, все курсы готовились к экзаменам.

Несмотря на необходимость учить массу предметов, Эйнар не прекращал каждый вечер ходить в подземелья. Собственно говоря, лучше всего ему было именно там, несмотря на звон, к которому парень почти привык. Тем неожиданней для него стало, когда странный звук однажды прекратился. Зато Эвергрин заметил нечто другое: в дальнем углу, напротив ширмы, на тёмных камнях стен расплылось ещё более тёмное пятно, которого — и кому, как не ему, знать это! — ещё вчера там не было. Парень подошёл к стене, внимательно осмотрел его и потрогал пальцем. Пятно было тёплое, влажное, маслянистое и издавало какой-то странный слабый запах: шоколада, смородины и почему-то копчёной рыбы. Не то, чтобы отвратительный, но Эйнара замутило. «Ты кто?» — озадаченно спросил он вполголоса, но не успел посмеяться над собой, что разговаривает со стенкой, как вдруг ему ответил глухой и тихий голос, который вызвал такое знакомое ощущение звона в ушах:

— Имя моё давно забыто, о смертный, пробудивший меня ото сна.

— Я сошёл с ума? — сам себе сказал Эвергрин.

— Ещё нет. Но я заберу твой разум, если ты недостойный.

— Э-ээ… А кто ты вообще? Что за сущность?

— Я появился задолго до того, как твои предки, смертный, слезли с дерева. Те, которые подходили ко мне по неосторожности, либо кормили меня своим зачаточным разумом, либо обретали то, что вы сейчас именуете магической силой.

— То есть, ты имеешь отношение к Изначальной Магии? — изумился парень и не смог сдержать крупной дрожи.

— Да, вы, смертные, называете нас Источниками Изначальной Магии. Нас было много, но постепенно волшебники, получившие свою силу от нас, стали мнить себя самодостаточными, возгордились и прекратили общение с нами. Мы погрузились в сон.

— Но каким образом ты оказался ЗДЕСЬ?!

— Давно, очень давно, в горы, где я спал, пришли четверо колдунов, они ломали камни и куда-то их уносили. В одну каменную глыбу и попала моя часть, которая сейчас говорит с тобой. Здесь, в этих стенах, несколько камней из той глыбы, и из-за тебя я пробудился в самом большом из них, соединив их силу.

— Ух ты… А как я тебя разбудил? Вообще-то, извини, я не хотел…

— Знаю, что не хотел. Ты напитал меня кровью таких же колдунов, как ты, вернул в меня магию. Страх, сотрясавший эти стены, дал мне силу. Я пробудился и заговорил с тобой. Но ты не понимал меня, пока не придал форму кровавым пятнам.

— Обалдеть… Так ты злой или добрый?

— Смертный, ты молод и глуп. Не существует ни зла, ни добра. Смертные зовут «добром» или «злом» нечто, в зависимости от намерений сотворившего и от отношения к содеянному других смертных. Один и тот же поступок может быть злом для одних, и добром для других.

— И… И что мне теперь с тобой делать? — молодой колдун всё никак не мог поверить, в то, что происходит.

— Да ты ещё глупее, чем показался. Не ты со мной, а я с тобой что делать буду, спрашивать надо. Впрочем, я тебя прощаю, ты не столько глуп, сколько растерян. Служи мне — и будешь вознаграждён, смертный.

— И как же я должен тебе служить? — скептически скривил губы Эвергрин.

— Дай мне ещё кровь. Дай мне ещё страх.

— И много?

— Двух жертв будет достаточно. Я покажу тебе, какие камни содержат мою сущность, их надо окропить.

— И что потом?

— Я освобожусь и смогу вернуться назад. В награду ты получишь частицу того, что вы зовёте Изначальной Магией, она уже давно живёт в вас, смертных, в разбавленном виде.

— Что ж, я сделаю это, — сказал Эйнар, ведь это соответствовало и его собственным планам.