Алые стены в Хогвартсе (СИ)

Я знаю, он видит, слышит и чувствует всё это сейчас, и страдает! О да! Страдает не только от твоей боли, Гарри, но от того, что не может защитить своего сына!

Флагелло!

…Младшего!

Флагелло!

…ОТ СТАРШЕГО!

ФЛАГЕЛЛО!!!

Сквозь ослепляющую боль и оглушающий свист волшебного хлыста Гарри едва услышал, чтó сказал Эйнар, и захлебнулся собственным криком. И тут внезапно откуда-то сзади послышался ещё чей-то голос, очень-очень слабый:

— Про-ро-че-ство… О Мерлин… Проро-чество…

Эйнар опустил палочку. Гарри задёргался на стуле, пытаясь повернуться. Эвергрин пошёл на голос, и вскоре Гарри увидел, кого тот подтащил и усадил на полу у стены поближе к свету. Профессор Дамблдор. Связанный по рукам и ногам. Поттер еле сдержал стон отчаянья: опять фальшивое письмо! Ректор не улетел по делам в Министерство. Он уже несколько дней был в этой комнате в плену… Последняя надежда Гарри рухнула.

Эйнар присел возле измождённого старца, сколдовал чашу, наполнил её водой и поднёс к его рту. Дамблдор жадно пил, вода, смешанная с кровью из разбитых губ, стекала по некогда ухоженной серебряной бороде. Гарри чувствовал, как из глаз потекли слёзы. Очень солёные, они огнём жгли глубокие царапины на щеках…

— О чём это Вы, профессор? — подчёркнуто уважительно спросил Эйнар. Он мог себе позволить уважать поверженного. Невербальная магия ему не грозила: палочка Дамблдора, которую он отобрал сразу же, понравилась ему своей изящной простотой. Он решил забрать её себе, и теперь она лежала в ларце со школьной одеждой. Беспалочковая же не могла работать: великий колдун был слишком слаб и не мог преодолеть заклятие, мешающее магическому сосредоточению. Старец с трудом заговорил:

— Призови воспоминание о Пророчестве. Я не понял его до конца. В Министерстве хранятся всего две части. Они записаны с этого моего воспоминания. Третью — не знает никто, кроме меня…

Эйнару стало интересно, что же это за пророчество такое, поэтому он призвал его с помощью «акцио», наложил чары молчания и запрета на магию на обоих связанных волшебников и ушёл за ширму. Там у него был мыслескоп, вместе с его собственной коллекцией воспоминаний. В перчатках ему было неудобно открывать узкогорлый изящный флакончик, пришлось их снять. После просмотра он вернулся и снял немоту с Дамблдора.

— Я посмотрел. И что же в этом пророчестве, по-Вашему, имеет отношение ко мне, профессор?

Ректор устало взглянул на юношу:

— Теперь уже нет сомнений, что оно относится к Гарри. Это его Воландеморт «отметил как равного себе». Он — Избранный, у которого «достаточно могущества, чтобы победить Тёмного Лорда» …

Поттер судорожно вздохнул, он хоть не мог говорить, но слышал прекрасно. Эвергрин усмехнулся:

— Пусть даже и так. Вы не находите, сэр, что в данный момент эта «великая миссия» Гарри Поттера висит на волоске? И моя рука вот-вот оборвёт этот волосок?

— Я долго думал, что значат последние слова Пророчества «…Если же тот, кого избрали, падёт от братской руки, двойная кровь сначала вознесёт Тёмного Лорда, а затем развеет царствие его в пыль». Я никак не мог понять, какая такая «братская рука» может уничтожить Избранного, ведь ни у Гарри, ни у Невилла братьев не было. Может, имелся в виду Дадли Дурсли? А может, речь шла о друге, который как брат, и тогда это может быть Рон Уизли… А дальше, мне показалось, вообще был бред. Что за «двойная кровь»? И ЧЬЯ, в конце концов, эта кровь? Гарри? Этого загадочного «брата»? А может, самого Тёмного Лорда? Возможно, подразумевается кровь магов и маглов в жилах… Опять-таки, кого? И Гарри, и Воландеморт, оба с такой кровью… И я предпочёл не включать эту часть в воспоминание, с которого было записано Пророчество, хранящееся ныне в Отделе Тайн. Теперь понятно, что речь идёт о тебе, Эйнар Эвергрин. Убив Гарри, своего брата, ты осуществишь эту, третью, часть… Вознесёшь Тёмного Лорда…

— …Да мне нет никакого дела до вашего Тёмного Лорда! — с возмущением прервал его Эйнар. — Это Гарри может мечтать отомстить Воландеморту за смерть родителей и заодно спасти магическую Британию и собственную … шкуру. Мне же Лорд ничего плохого не сделал, ну, разве что, лишил меня возможности убить Поттера-старшего своими руками. Но МСТИТЬ ему за это? Пфф… Ещё чего! У меня другая месть и другая миссия. Она, кстати, близка к завершению. И никакое пророчество не помешает мне сделать это, сэр!

Тут он заметил, что Гарри явно хочет что-то сказать и снял немоту.

— …П-почему ты «двойная кровь», Эйнар?

Эвергрин молча смотрел на него. Скинул пальцами несколько светло-русых кудрявых прядок по бокам лица. Затем наклонился к Гарри, чтобы тот и без очков видел презрительно сжатые губы.

— Ничего не замечаешь, Поттер? — процедил он. — Где же твой острый взор ловца, а? Вглядись повнимательнее.

Гарри присмотрелся — и похолодел. Да как же он раньше не замечал это сходство?! Эйнар увидел понимание в ярко-зелёных глазах брата, выпрямился и, всё так же презрительно усмехаясь, сложил руки на груди: