Алымов

– Стоп, стоп, Влад, угомонись! – протестующее замахал руками Иван. – Никакой я не символ, и тем более не средоточие… Просто, нормально отреагировал на сложившиеся благодаря Перестройке обстоятельства. Воспользовался, так сказать… Не гениально, как некоторые действительно выдающиеся, прирождённые, до поры до времени бездействовавшие из-за идиотских советских законодательных запретов, а теперь воспрявшие духом бизнесмены, а просто, на самом деле, нормально. Вот и всё. И никаких речей говорить не хочу. Единственное… насчёт дружбы… Андрюха и Аркадий, каждый со своей стороны, да и мой свояк Георгий само собой, помогут, надеюсь, при необходимости сориентироваться в некоторых моментах непростой, к сожалению слишком уж криминализировавшейся сегодняшней действительности, и поддержат в случае чего… Так, как могут поддержать только настоящие друзья… Так что, давайте-ка закругляться с говорильней и отдадим должное этому столу, вполне того заслуживающему. Ломится ведь, зараза, от всей этой вкуснятины, и ждёт справедливого его опустошения. Ну, пью за здоровье и аппетит всех присутствующих! Быть добру!..

И веселье, «оттостовавшись» таким образом, естественно перетекло в следующую, менее торжественную и более весёлую фазу. Пошли задушевные локальные, в разных концах стола, разговоры, уверения друг друга в вечной дружбе и преданности, анекдоты и байки из личной жизни рассказчиков. Время полетело быстрее, и никто не заметил, как подкатило оно к окончанию рабочего дня ресторана.

Незадолго до закрытия, часов около одиннадцати вечера, когда гости один за другим потянулись к гардеробу, Ивану подали на подносе записку: «Любимый мой Ванечка! Вот и пролетела первая в наших с тобой отношениях ласточка из серии «сытый голодного не разумеет». Как мы и договаривались, я с пяти часов и почти до одиннадцати каждые полчаса подходила ко входу в «Прагу». Продрогнув, бежала погреться в метро. Когда совсем закоченела, уже ближе к закрытию заметила пару выходивших мужиков, которых видела, кажется, в Лесогорске в одну из наших с тобой встреч, и поняла, что ты скорее всего хорошо гуляешь в ресторане и что-то тебе мешает выйти ко мне. Может, жена? А может, ты просто забыл обо мне в своём веселье. Не знаю, где я буду ночевать, денег на гостиницу у меня нет, хватило только на билет от дома сюда, до Москвы. Попробую по памяти найти кого-нибудь из твоих знакомых, у кого мы раньше хоть раз останавливались. Чай, приютят, не выгонят в такую холодрыгу. Ну, ладно, на глаза тебе лезть не буду, а то вдруг поставлю в неловкое положение. Да и пока метро работает, придётся, возможно, по Москве не по одному адресу пробежаться. Если захочешь меня найти – найдёшь, ты ведь у нас самый умный и самый сильный, за что и любят тебя бабы. Целую, твоя я».

Иван взялся рукой за голову, затем за то место груди, где по логике должно находиться сердце. Внутри груди, ближе к левой подмышке и впрямь почувствовалось лёгкое жжение, и как будто скребнуло раз-другой коготком игривого котёнка. На лбу выступил пот. Идиот! Ничтожество! Так поступить с любимой женщиной… Ну, какой ты к чертям респектабельный миллионер? Нувориш драный!

Придя из ресторана в гостиничные люксовые апартаменты, снятые на троих с Аркадием и Андреем, Иван кинулся к телефону, чтобы обзвонить всех своих знакомых и дальних родственников, живущих в Москве, и тут с ужасом обнаружил, что забыл где-то записную книжку с адресами и телефонными номерами, которые из-за их многочисленности запоминал слабо. Как теперь разыскать Наташку, куда она надумала податься в первую

очередь? Ох, придурок склеротический!

– Вань, прекрати панику, – Аркадий с Андреем сочувствовали другу, но не совсем разделяли его упаднические настроения. – Не пропадёт твоя Натаха.

– Так, что я за мужик после этого? Заказывайте тачку, поеду искать!

– Куда?

– Везде подряд!