Амадей (Пьеса в двух действиях)

Сальери. Мой друг! Мой новый друг!

Моцарт хихикает от удовольствия и уходит. Пауза.

(К зрителям.) Богу представился случай расправиться со мной. Я даже ждал этого. Но случилось другое. Не успел я погубить карьеру Моцарта при дворе, как господь вознаградил меня. Сбылась моя самая честолюбивая мечта!

ВЕНТИЧЕЛЛИ вбегают с двух сторон.

Первый. Капельмейстер Бонно…

Второй. Капельмейстер Бонно…

Первый и Второй. Капельмейстер Бонно скончался!

Сальери открывает от удивления рот.

Первый(к Сальери). Вы назначаетесь…

Второй. Королевским указом…

Первый. Занять его место!

Свет ярко вспыхивает и освещает ИМПЕРАТОРА на малой сцене. По обе стороны, точно иконы, стоят, как и прежде, ШТРЕК и ОРСИНИ-РОЗЕНБЕРГ.

Иосиф (обращается официальным тоном к Сальери, который поворачивается к нему и склоняет перед ним голову). Первый императорский королевский капельмейстер нашего двора!

ВЕНТИЧЕЛЛИ аплодируют.

Первый. Браво!

Второй. Браво!

Розенберг. Eviva,[71] Сальери!

Штрек. Молодец, Сальери!

Иосиф (тепло). Дорогой мой, Сальери! Ну, а в общем, вот так!

Свет в Шёнбрунском дворце гаснет. В темноте ИМПЕРАТОР и его придворные уходят со сцены.

Сальери (зрителям). Я не на шутку забеспокоился. Сколько же мне еще предстояло оставаться безнаказанным?

Первый и Второй. Примите наши поздравления, сударь!

Первый. А у Моцарта ужасный вид.

Второй. Наверное, желчь разлилась.

Первый. Говорят, пичкает себя лекарствами.

Сальери. От какой же болезни?

Второй. Скорее всего от зависти.

Первый. Говорят, они ждут прибавления семейства…

Второй. Еще бы! Теперь уже не скроешь. За версту видно!

10. В парке Пратер.

На заднике появляются свежие зазеленевшие деревья. Желтые лучи света превращают декорации синих тонов в ярко-зеленый цвет. Входят под руку МОЦАРТ и КОНСТАНЦИЯ. Она явно на сносях. На ней ветхое пальто и капор. Он тоже одет бедно. САЛЬЕРИ прогуливается с ВЕНТИЧЕЛЛИ.

Сальери. В следующий раз я встретил его в Пратере.

Моцарт (к Сальери). Поздравляю вас, сударь!

Сальери. Благодарю вас. Благодарю вас обоих. (Зрителям.) Было ясно, что ему стало еще хуже. Глаза его странно блестели, как у собаки, внезапно освещенной лучом света. (Моцарту.) Я слышал, вы нездоровы, мой друг. (Он кивает Констанции и она приседает в реверансе.)

Моцарт. Да, нездоров. Боли у меня не проходят.

Сальери. Вот беда. Откуда же они?

Моцарт. Потом я плохо сплю… У меня дурные сны.

Констанция (предупреждающе). Вольферл!

Сальери. Сны?

Моцарт. Всегда снится то же самое. Призрак в сером плаще, зовущий меня за собой. (Он делает медленный приглашающий жест.) Лица не видно. Вместо него какая-то серая маска. (Издает нервный смешок.) Как вы думаете — к чему бы это?

Сальери. Надеюсь, вы не верите в сновидения?

Моцарт. Конечно, нет.

Сальери. А вы, мадам?

Констанция (холодно). Мне сны не снятся, сударь. Неприятностей и так хватает.

Сальери откланивается.

Моцарт. Плоды воображения, конечно.

Констанция (холодно). Если б у Вольфганга была подходящая должность, Первый капельмейстер, ему бы не лезли в голову сны…

Моцарт (в смущении берет ее под руку). Станци, пожалуйста! …Извините нас, сударь… Пойдем, дорогая. Мы, слава Богу, в добром здравии.

Супруги уходят.

Первый. Он ведет себя все несуразнее.

Второй. Вот именно.

Первый. Безликие серые призраки!

Сальери (глядя ему в след). Мне кажется, он слишком часто вспоминает отца. Да и дела у него не блестящи.

Первый. Они опять переехали.

Второй. На Раунштейнгассе, дом номер 970.

Первый. У них, должно быть, отчаянное положение!

Второй. Живут в настоящей трущобе.

Сальери. Разве он ничего не зарабатывает, кроме жалованья?

Первый. Абсолютно ничего.

Второй. Я слышал, он стал попрошайничать.

Первый. Говорят, написал двадцать писем масонским собраниям.

Сальери. Правда?