Амари и Братство ночи

Я шагаю за Диланом по узкой извилистой тропинке и без конца кручу головой, стараясь получше рассмотреть иллюзорный лес. Перед моим лицом пролетает бабочка с красно-золотыми крыльями, а белки с серебристым мехом молниями взлетают вверх по стволам, стоит нам приблизиться к деревьям. Все вокруг кажется невероятно реальным, и я не сразу понимаю, что подвал полнится еще и звуками живой природы. Не думала, что магия на такое способна.

– Неужели ты все это сделал? – спрашиваю я Дилана.

Он бросает на меня взгляд через плечо и улыбается.

– Круто, да?

– Очень круто, – говорю я.

Мы идем вперед, пока лес не заканчивается и тропинка не утыкается в холодный каменный пол.

– Вот куда я смог добраться. Будет здорово, если ты что-нибудь добавишь.

– Я? – озадаченно моргаю. – А что, существует какое-то заклинание для создания леса?

Дилан смеется и качает головой.

– В книге заклинаний речь идет по большей части об автоматических иллюзиях. Но их можно творить и вручную.

Он поднимает указательный палец и рисует у меня на плече светящуюся белую птицу. Звонко чирикнув, она пробуждается к жизни и улетает в лес.

– Совсем как настоящая! – Я провожаю птицу восхищенным взглядом.

– Когда поднатореешь в этом искусстве, не останется чувств, которые ты не сможешь обмануть. Иллюзии могут звучать, дурно пахнуть и даже на ощупь ничем не отличаться от реальных вещей. Я, правда, ни разу не пробовал иллюзию на вкус, но подозреваю, что с этим не должно возникнуть проблем.

– Так ты покажешь, как это делается? – спрашиваю я.

По словам Дилана, секрет создания иллюзий заключается в том, чтобы нарисовать картинку в голове, а потом представить, как она вырывается наружу через пальцы. Он предлагает начать с чего-нибудь маленького и неживого, например с дополнительной пуговицы на его рубашке. На это у меня уходит почти полчаса, но в конце концов пуговица появляется – в точности такая, какой я ее вообразила. Рисовать иллюзии вручную оказывается куда сложнее, чем творить их при помощи заклинаний.

– Потрясающе! – хвалит меня Дилан. – Давай нарисуем что-нибудь вместе.

Он ведет меня туда, где обрывается тропинка, и рисует крохотный зеленый росток, пробивающийся через трещину в бетоне.

– Он напоминает мне тебя.

– Почему же?

– Потому что ты тоже не сдаешься, несмотря на то, где ты выросла и кто ты есть. Во всяком случае, пока. Ты продолжаешь бороться.

Я вспыхиваю от смущения, и некоторое время мы молчим. А потом рука сама тянется вперед и, повинуясь движению пальцев, нарисованный Диланом росток набирается сил, крепнет и расцветает, выпуская хрустальные лепестки. В свете неоновых огней они переливаются всеми цветами радуги.

– Красиво, – говорит Дилан.

– Понятия не имею, как это вышло, – признаюсь я, удивленно глядя на свою руку.

– Иногда магия будет действовать за тебя, если ты ей позволишь. Думаю, стоит назвать этот цветок Амари, – предлагает он.

Я улыбаюсь.

– Мне нравится.

22

Когда Дилан переносит меня домой, я меньше всего ожидаю услышать в гостиной чьи-то голоса. На одном из кухонных стульев спиной к нам сидит высокий белый мужчина; на темно-синей куртке – крупная желтая надпись «ДЕТЕКТИВ». Мама сидит на диване, низко опустив голову.

Я толкаю Дилана в прихожую прежде, чем нас успевают заметить.

– Тебе пора.

– Сейчас уйду, – тихо говорит он. – Только сначала скажи, будет у меня в понедельник напарник или нет?

– Я… не знаю, – отвечаю я. – И тебе в самом деле пора.

– Уже ухожу. Но надеюсь, что ты вернешься. – С этими словами Дилан нажимает кнопку на браслете и исчезает.

Я закрываю глаза и утыкаюсь головой в стену. Нас чуть не поймали.

Но почему мама так рано пришла с работы? Неужели ей позвонили из полиции? Может, они что-то обнаружили?

Все эти вопросы не дают мне покоя, и я решаю подобраться поближе к гостиной, чтобы подслушать разговор мамы с детективом.

– Знаю, вы не это хотели услышать. Но, пожалуйста, не думайте, что мы перестанем искать Квинтона. Просто сейчас у нас кончились зацепки. Наши детективы должны заниматься и другими делами. Но если поступит новая информация, мы тут же вернемся к делу вашего сына.

Мама кивает.

– Я все понимаю.

Она примостилась на самом краешке дивана и выглядит ужасно маленькой и беспомощной. Невыносимо видеть ее такой.

Детектив, который все это время сидел, подавшись вперед, наконец откидывается на спинку стула.

– Знаете, я двадцать лет проработал в этом районе. Сначала был патрульным, потом стал детективом. Я видел, как это случается снова и снова. Сын больше не может смотреть, как его мать выбивается из сил, и решает что-нибудь с этим сделать. Чаще всего начинает заниматься чем-то противозаконным. Он не хочет расстраивать мать и держит это в секрете. Говорит, что нашел работу. Вы понимаете, к чему я веду?

– Да, – отвечает мама. – Но я вам уже говорила: у Квинтона была настоящая работа.

– Настоящая? – переспрашивает детектив. – А вы когда-нибудь приходили к нему на работу? Видели зарплатный чек – или хотя бы корешок от него?

Мама опускает глаза и хмурится. Что ж, пожалуй, я услышала достаточно.

– Оставьте ее в покое! – кричу я, с громким топотом влетая в гостиную.