Амазонки

– Моя мама дает то, чего всем нам так не хватает. Запомни, подруга, женщина, будь она трижды воительница, в глубине души остается женщиной. У нас вытравили все женское, но сердца наши все равно требуют того, что отнято.

И поняла царица, что Лота права. Иначе отчего бы ей так волноваться, слушая песни Изначалия, которые она знала чуть ли не наизусть?

– Мне кажется, на улице дождь? – шепотом спросила Годейра, наклонясь к Лаэрте, когда Ферида сделала передышку в пении.

– И сильный, – ответила хозяйка паннория.

– Проводи меня. Не хочется уходить, но надо. Я забыла сделать кое-какие распоряжения. Дождь может испортить…

Лаэрта помогла царице укрыться пеплосом, и они вышли во двор. Дождь лил как из ведра, ветер шумел в платанах, росших на берегу реки, срывал листья и бросал их на открытую площадку палестры. Непрерывно гремел гром, молнии разрывали темноту. Царица слегка подняла руку в знак прощанья и скрылась за пеленой дождя. Лаэрта хотела предложить ей провожатых, но раздумала. Это могло обидеть царицу. А Годейра смела, и, кажется, Священная очень ошиблась, надеясь на ее безропотность. Молодая царица старается делать все по-своему, не боится вступать в споры с Атоссой, да и не только с ней. Лаэрта вспомнила, как царица гневно осуждала на Совете Шести Антогору и Гелону. Эти женщины, наверное, просчитываются, противопоставляя себя царице. Та хоть и неопытна, но решительна, на ее стороне молодость. А Священная часто болеет… Нет, Лаэрта не столь неразумна, чтобы восстанавливать против себя Годейру. Поэтому она старается во всем угождать царице, как впрочем и Атоссе.

Когда хозяйка паннория возвратилась в зал, урок Изначалия шел к концу. Девочки, зачарованные песней, по-прежнему сидели тихо и слушали слепую педотрибу, раскрыв рты…

Время идет да идет, над землею проносятся годы,
С болью великой в душе, с надеждой негаснущей в сердце
Лемноса жены выходят на берег скалистый,
Ждут возвращенья героев, а их все не видно.
С женами дочери ждут, рожденные от аргонавтов…
Более ждать истомленное сердце не может,
Царица решается ехать в Колхиду за мужем.
Пояс волшебный на бедра одев, Ипполита
С дочерью вместе взошла на корабль, с ней Антиопа
Верная слову и десять служанок.
Боги вели их, и скоро на берег пустынный
Жены вступили, готовые к тяжким ударам судьбы.
Встретил их старец столетний у двери лачуги,
На ночь он их приютил, напоил, накормил
И рассказал им, как встретил Язона,
Когда находился у колхов царя в услуженья.
Принял Эат как доброго гостя Язона
И на пиру показал ему дочку Медею.
С первого взгляда Медея влюбилась в Язона.
Так что ты зря не ищи аргонавтов.
Вот мой совет: уходи поскорей из Колхиды.
В горе и гневе всю ночь провела одиноко царица
С хижиной рядом в темной пещере,
Не только Язона, но род весь мужской проклиная.
Она поклялась всех мужчин ненавидеть
И дочери месть на веки веков завещала.
А на рассвете, у горцев купив лошадей, удалилась
От этого места в дикие дебри Кавказа.
Долго искали несчастные жены удобное место,
Воля богов их вела по ущельям и падям,
И, наконец, привело провиденье царицу в земли
Обильные травами, лесом, зверями и рыбой.
Здесь, на реке Фермодонте, город решила царица поставить
И назвала Фермоскирой его, что значит Теплое место…

…Кадмея и Мелета сидели около выхода. Чувствуя, что урок скоро закончится, они незаметно выскользнули за дверь. Их сразу обдало брызгами дождя, Кадмея попятилась.

– Дождь идет. Холодно.

– Разве амазонка боится холода? – Мелета потянула Кадмею за руку. – Мы же договорились.

– А вдруг узнают.

– Ну и что?

– Накажут. У педотрибы палка.

– Ты забыла – амазонка не чувствует боли.

– Ферида рассказывает так хорошо…