Амазонки

– Но ты же не знаешь, что я тебе покажу. Это еще лучше.

– Нас будут искать…

– Где твоя смелость, Кадмея? Если боишься, я пойду одна, – и девочка скрылась за пеленой дождя. Кадмея догнала ее, спросила:

– Что там у тебя?

Мелета затащила подружку под высокое сиденье палестры и шепнула:

– Там – кукла.

– А что это такое?

– Это девочка. Только она вылеплена из воска. Ее зовут Кукла.

– Где ты взяла ее?

– Мне подарила ее Ферида. И не велела никому показывать. Только тебе.

– Где она?

– Я спрятала ее в конюшню.

– Что же мы будем с нею делать?

– Я нашла куски ткани. Мы сделаем ей хитон, пояс и пеплос. Я буду ей мамой, а ты педотрибой. Мы расскажем ей Изначалие, будем учить…

Глазенки Кадмеи загорелись – предстояла новая, чудесная игра.

– Пойдем.

Девочки перебежали через просторный двор, пролезли через неплотно прикрытые створы ворот и очутились в конюшне. Стойла были пусты – лошади по ночам выгонялись на пастбище. Около окна спала рабыня, над нею чадил потухающий факел. Мелета вытащила его из светильника, зажгла от слабого пламени фитиль в плошке с жиром и на цыпочках пошла в другую половину конюшни. Прикрыв плотнее дверь, они поставили плошку на подоконник.

– Где она?

– Вон в тех яслях, в соломе.

– Я боюсь, – сказала Кадмея. – Если нас увидят – какой срам. Амазонка с куклой – что может быть позорнее?

– А бояться не позорно? Амазонка не знает страха, – сказала Мелета и вдруг сама вздрогнула и попятилась назад. Из яслей, где она укрыла куклу, раздался тихий плач ребенка.

– О, боги! Она ожила, Кадмея! – воскликнула Мелета. – Пойдем отсюда.

– Ты же сама сказала… не знает страха. Да и чего бояться. Она, наверное, ждет тебя. Она соскучилась. Послушай – скулит как собачонка.

Скрывая страх, девочки приблизились к яслям, раздвинули солому. В колеблющемся свете ночника они увидели ребенка. Дитя перестало плакать и тянуло к девочкам свои пухлые ручонки.

– Что же нам делать?

– Будем играть. Возьми ее на руки.

– Вдруг это мальчик?!

– А когда она была куклой, – прошептала Кадмея, – кто это была?

– Девочка.

– Ну, так и бери ее.

Мелета вытащила ребенка из кормушки, поднесла ближе к свету.

– Сильно выросла, – сказала она, усаживаясь на сено. – Когда она была куклой – я носила ее в одной руке. А теперь…

– Ты гляди, она чмокает губами. Она хочет есть. Оэа, какая она хорошенькая. Чем бы ее покормить?

– Ей нужно молока, – серьезно сказала Мелета.

– Я сбегаю в козлятник, – Кадмея поднялась и направилась к двери.

– Подожди. Там сейчас нет молока. Да и спросят…

– Я тихонько заберусь в хлев и подою козу. Сейчас дождь, темно – никто не увидит, – Кадмея настолько охотно включилась в игру, что, казалось, ей не страшны никакие препятствия. Лишь бы покормить игрушку.

– Во что ты подоишь? Вот разве привести сюда козу. Ты помнишь, как бог Арей кормил Ипполиту?

– И верно! – Кадмея снова на цыпочках прошла мимо сторожихи, не заметив, что рабыня проснулась и проводила ее взглядом.

А в паннории в это время увлеченно слушали песни Фериды. Голос слепой педотрибы звучал под сводами зала: