Амазонки и странники

– Ладно, ладно, не раскисать, – вполголоса сказал Сашка, стуча яйцом о край стола и аккуратно обирая скорлупу. – Надеюсь, вы поняли теперь, что я имел в виду, когда говорил, что будет трудно. Мы добрались, и это главное. Судя по тому, что в селе тишина, еланские бабы еще не появлялись, но они должны явится со дня на день. И пока их нет, нам нужно опросить население. На сегодня, так и быть, объявляю отдых. А завтра вы, – он кивнул Марине, – пойдете к местному начальнику, возьмете интервью. А мы навестим моих старых знакомых, зафиксируем их рассказы официально. Диктофоны целы?

Я заверил его, что диктофоны целы. Мы закончили ужин и разбрелись по своим раскладушкам. Я еще долго не спал, почитывая при свете, падавшем из коридора, книжки, которые нашел в том же шкафу, где хранился чайник: «Про щенка», «Серебряное копытце», «Мы растем: стихи», «Изобретатель Веточкин». Мои товарищи уснули раньше – разговаривать в присутствии спящей или просто лежащей молчком Лены как-то не хотелось. А назавтра, когда стало ясно, что Лена не встанет, мы разошлись: Марина и я отправились в Правление, а Сашка, бормоча себе под нос, что женщины – это сплошная обуза, подался куда-то на пилораму.

Ближе к полудню мы сошлись в пионерской комнате на стратегическое совещание и обед. Дожевав свой бутерброд с польской колбасой и выслушав доклад о нашем неудачном интервью с председателем, Сашка самодовольно хмыкнул, достал свой диктофон и запустил пленку.

Интервью с жителем села Тургаево Соцким Максимом Савельевичем

Интервьюер: – Савельич, рад снова тебя видеть. Как жизнь?

Соцкий М. С. – Жизня-та? Ничо жизня, ничо… А ты чо, снова к нам? Ха-ха!

– Чему смеешься, дед?

– Ну, ты аккурат прям как в прошлом году. Прям перед тем, как еланские придут, а? Почему так? Ха?

– Это ты правильно заметил, Савельич. От тебя ничего не скроется. Тебе сколько лет-то?

– Мне-та? Мне девяносто тры, однако. Ну, я не слепой. Я ишо ничо, крепкый такой.

– Ты нас всех еще за пояс заткнешь. Слушай, Савельич, я ведь по делу, а не просто так, из любопытства, приехал. Мы научную работу ведем, понимаешь?

– А чо не понимат. Чо я, дурной?

– Да что ты, Савельич, ты нас всех умнее. Тебе бы нашим институтом командовать.

– Ха-ха… А вышло б?

– Вышло бы. Лучше, чем у нашего теперешнего директора вышло бы, точно говорю. Ну вот, нам надо все-все-все разузнать про Гнилую Елань и про этих самых баб.

– Для науки, чоль?

– Да, для науки. Поэтому я и мои товарищи мы будем ходить и всех тут расспрашивать. Вот я решил с тебя начать, потому что ты дольше всех здесь живешь и, наверное, больше всех знаешь.

– Ну давай, спрашивай. Давай, ага…

– Савельич, вспомни, когда еланские сюда в первый раз пришли?

– Эт не знаю. Вседа ходили.

– Сколько себя помнишь, всегда приходили из Гнилой Елани? Все это время?

– Ага.

– И что, всегда ходили одни бабы?

– Ага, вседа. Но знаш, после войны мы поначалу не удивлялися. Тут тада тоже мужиков мало было. После Отечественной-та.

– А до войны?

– А до войны не знаю, до войны я тут не жил.

– …!

– Ась?

– Ничего, дед. Я думал, ты и до войны здесь жил. А где ж ты раньше был?

– Дык. Де я тока не был. В лагере был. Тут, в Пихтовке, лес валил. Узкоколейку строил вот этими руками.

– Значит, ты можешь только показать, что после Великой Отечественной войны Елань уже существовала?

– Ну показать-то как? Сказать могу, а показать как? Ха-а…

– А кто может мне сказать, была ли Елань до войны? Есть в селе такие люди, кто до войны здесь жил и в войну?

– Не, нетуть. Я старейший житель. Другие померли ужо, даже кто моложе меня был, да.

– Ну хорошо, ясно. Значит, говоришь, сначала здешние жители не удивлялись, что приходят одни бабы. А когда стали замечать?

– Да мал-помал стали. Тут, понимаш, охотничьи угодья. Ага. А там бабы патроны покупат и шкуры сдават.

– А кто-нибудь ходил из села в Елань?

– Не, не ходили. Чо там делать? Все хотели поближе к городу. Дорога тогда эта, железна, лучше была. Браво так все было, село было большо. Лось был главной станцией, баской такой. Ярмарки там бывали, народу тьма. А в болота кто пойдет? Зачем? По клюкву сходил – воротился. И все. А в Елань ходить – кому надо?

– Ну а мужчины из Елани показывались здесь?

– Можа, рани и показывались. Таперь нет. Бабы их завсем захомутали. Ха-ха… Сережка Васютин баял, одна баба еланска хвалилась: «Мой, говорит, мужик хорошо прялкой управляется»! А?! Чо ж такое-то? Мужик – прялкой, вишь ка! Жизня яка быват…

– А ты сам с бабами еланскими разговаривал?

– Ну, было дело.

– И что они тебе про свою жизнь рассказывали?

– Да чо рассказывали… Живут сябе помаленьку. Лесовают… Белку бьют… Ха! Мужики у них шерсть прядут, шлопони вяжут на спицах – точно как моя бабка.

– А про шаманку ихнюю – правда или брехня?

– Да я думаю, брехня. Это ханты камлают и солькупы. А челдонки – не… Татарки ишо камлают!

– Нет, дед, татарки не камлают, ты ошибаешься.

– Ну и челдонки не камлают!

– А как они сюда, в Тургаево, приходят? Пешком?