Амелия. Повёрнутое время

В воскресенье Амелия проснулась с каким-то тревожным чувством. Что-то схожее бывает перед бурей. Тогда вся природа замирает, словно от страха. Вот и сегодня, в воздухе как будто повисло тревожное напряжение, ожидание чего-то страшного и неизбежного. Амелия выглянула в окно, ожидая увидеть тяжёлые свинцовые тучи, угрожающе нависшие над городом, но небо было бледно-серым, размытым и скучным. Накрапывал редкий мелкий дождик. Привычная лондонская погода. Наверняка к обеду через пелену мутных облаков покажется ленивое солнце. Но почему же голову словно сжимает тугой обруч, а на сердце так неспокойно?

Сегодня у слуг был выходной. Кто-то из них отправился с утра по своим делам, кто-то в церковь. Остались только повар, камердинер да Люси. Служанка как раз сейчас спешила в покои Амелии. Они тоже собирались отправиться в церковь. Жаль, что тётушка Шарлотта уехала и не могла присоединиться к ним.

Люси сегодня была чудо как хороша. Амелия подарила ей несколько платьев, которые стали уже малы, но всё равно их пришлось ушивать под миниатюрную фигурку горничной. Последнее время Люси сильно изменилась. Если раньше она выглядела бесполым подростком, то теперь в ней стала проявляться женская грация, движения приобрели плавность.

Амелия села перед зеркалом, и Люси, пока расчёсывала её непослушные кудряшки и делала укладку, рассказала, что рано утром приходил доктор Томас и обследовал хозяина дома. Осмотром он остался доволен, но велел мистеру Ричардсу оставаться в постели весь день и отдыхать. Но, как только доктор покинул дом, больной направился в свой кабинет. Амелию это не удивило. Она знала, что отец упрям и ценит работу превыше всего, видимо, он решил заняться сегодня документами.

Когда уже сборы были закончены, и Амелия потянулась за зонтиком, чтобы идти на улицу, на неё снова нахлынуло тревожное чувство. Сердце неожиданно забилось в бешеном ритме, по телу побежали мурашки, а пальцы похолодели. Ощущение беспричинного страха было так велико, что закружилась голова. Амелия была вынуждена присесть на стул, чтобы не упасть.

Люсинда увидела, что с хозяйкой происходит что-то неладное и заметалась по комнате, не зная, чем можно ей помочь.

– Успокойся, Люси, – взмолилась Амелия. – Ничего страшного не произошло. От твоего мельтешения у меня только ещё сильнее кружится голова. Я думаю, что сейчас всё пройдёт. Просто принеси мне стакан воды. В горле всё пересохло.

Горничная кинулась за водой, а Амелия дотянулась до дивана, где лежала шаль, и накинула её себе на плечи. Холодный липкий страх полз по спине, не желая отпускать её.

Скоро вернулась Люси. Она не только принесла стакан с водой, но и притащила с собой дворецкого. Теперь уже они вместе принялись суетиться вокруг Амелии то брызгая ей в лицо водой, то прикладывая ко лбу мокрое полотенце. Она пыталась отмахнуться от них, но это не помогало. Причёска была безнадёжно испорчена, платье забрызгано.

И тут из коридора послышались крики. Из-за болтовни дворецкого и горничной Амелия не сразу расслышала их, но потом смогла разобрать, что кричит отец. Наконец и слуги услышали шум и прекратили суетиться.

– Амелия, прошу простить меня, я вынужден ненадолго покинуть вас. Мистер Ричардс, наверное, обыскался меня и изволит гневаться, – спохватился дворецкий.

– Конечно, бегите. Мне уже намного лучше.

Слуга выскочил в коридор, оставив дверь нараспашку, но не прошло и пары минут, как девушки услышали его крик, переходящий в визг. Переглянувшись, Амелия и Люси, не сговариваясь, помчались на шум.

Горничная оказалась проворнее. Она первой преодолела коридор и стала спускаться по лестнице на первый этаж. Амелия следовала за ней, и когда Люси внезапно вскрикнула и остановилась на ступеньке, хозяйка едва не налетела на неё, успев притормозить, схватившись за перила.

Из-за плеча невысокой Люсинды ей хорошо было видно то, что происходит у основания лестницы. Там у нижних ступенек стоял дворецкий с вытаращенными глазами и раскрытым ртом, а у его ног лежал мистер Ричардс. Его шея была вывернута под неестественным углом, глаза не мигая уставились в потолок, а вокруг головы, по полу растекалась лужа крови.

15

Это была та самая «звенящая тишина», которая наступает после резкого прекращения громких звуков. Словно возле тебя, оглушая, гремел колокол, а потом вдруг смолк, но память ещё продолжает повторять эхом этот звук, а на самом деле кругом царит безмолвие. И так уютно находиться в этой тишине, избавившись от внешнего шума, так приятно отгородиться от всяких раздражителей, что хочется оставаться в этом вакууме навечно. Не нужно ни звуков, ни движений, ни касаний, ни этой вонючей тряпки перед лицом.

– Амелия, очнитесь! Вы меня слышите?! – доктор Томас тряс её за плечо и совал под нос ткань, пахнущую чем-то резким и медицинским.

– Я слышу, – Амелия оттолкнула от себя его руку и попыталась сесть ровно. – Уберите эту гадость, я задыхаюсь.

– Ну, наконец-то вы пришли в себя! – лоб доктора был мокрым от пота, и он растерянно потёр его тряпкой, что держал в руке. – Вы помните, что произошло?