Америго. Человек, который дал свое имя Америке

     Кто земли, небеса, моря
     Всё мерит, верою горя,
     Тот глуп, и тратит время зря.

Дурак Бранта имеет много общего с Веспуччи:

Назвать глупцом необходимо
Того, в ком страсть неукротима,
Кто бродит с циркулем всегда,
На карте метя города,
Кто хочет знать наверняка
Насколько суша велика,
У моря глубина какая,
И что таится там, у края,
Как у границы небосвод
Удерживает толщу вод,
И, если люди там и тут,
То кто они и чем живут,
Найдутся ль страны в той дали,
С обратной стороны земли,
Чем к тверди крепится народ,
Коль всё у них наоборот,
И как разъять, держа компа́с,
Наш мир, что цельным был до нас?

Перевод Дм. Якубова

Эта сатира, может быть, как раз на Америго.

И всё же тот факт, что он был неумелым навигатором в начале своей карьеры морехода, не означает, что он не мог обучиться этому ремеслу. Первое путешествие стало для Америго практическим шансом. В следующем плавании он дал точную оценку долготы, посчитав, что острова Кабо-Верде расположены примерно в шести градусах западнее Канарских островов – что недалеко от истины, если провести меридианы примерно через центры обоих архипелагов[157]. Он постепенно накапливал опыт и приобретал пусть и преувеличенную, но широко признанную репутацию мастера своего дела. Петер Мартир д’Ангиера признавал за ним достоинства опытного морехода и астронома, а также считал его создателем или вдохновителем создания карты земель, расположенных за экватором. После смерти Америго в его адрес звучали похожие похвалы от экспертов, не имевших явных причин для укрепления репутации флорентийца. От Джованни Веспуччи, хотя тот и был его родственником и протеже, можно было ожидать, что он воспользуется шансом выйти из тени своего ментора, но он подтверждал, что часто видел своего дядю за вычислением широты, и у него были судовые журналы, которые вел его знаменитый предок. Себастьян Кабот, не испытывавший симпатий к Веспуччи, клялся, что Америго был «человеком, опытным в расчете широт»[158]. Оба свидетельства были записаны вслед за кастильским диспутом с Португалией относительно Тордесильясской линии.

Итак, торговец-превратившийся-в-морехода стал – по крайней мере, во мнении людей – экспертом-космографом и авторитетом в науке навигации. Действительно ли его так преобразило море или это было то, что мы сейчас называем «завихрение ума»? Нет сомнений, что Америго по-настоящему обрел новые качества и придал своей жизни новое измерение. Его описание своих трудов по исчислению долгот во втором плавании очень интересно:

«Долгота более трудна [чем широта] для вычисления и поддается немногим, кроме тех, кто всегда бодрствует и следит за совпадениями Луны и планет. Ради вычисления упомянутой долготы я потерял сон и сократил свою жизнь на десять лет. Но усилия не пропали даром, потому что я надеюсь стяжать, если мне суждено благополучно вернуться домой, давно заслуженную мною славу. Да не осудит Господь мою гордыню, ибо моя работа посвящена служению ему»[159].