Американская королева (ЛП)

Я всегда буду любить другие версии Эша (хладнокровного политика, всеми любимого героя-президента, жестокого доминанта), но эту версию? Этого разбитого, уязвимого мужчину? Нет достаточно сильного слова. Я чувствую эту вибрацию в своих костях, в своей крови, где-то на клеточном уровне, вибрацию, словно каждый мой атом хочет улететь и сплавиться с его атомами. Это больше, чем желание истекать кровью, подвергаться оскорблениям или опускаться на колени, это больше, чем слушать одну и ту же политическую речь снова и снова, жертвуя сном и временем, чтобы выработать стратегию. Это желание развалиться на части ради него, в буквальном смысле. Это желание так глубоко зарыться внутрь него, что он должен будет носить меня с собой вечно. Это подразумевает собой ощущать открытые раны, истекать кровью, подвергаться избиению хлыстом, получать наказания, это подразумевает получение новых ран поверх старых, которые были нанесены на еще более застарелые раны, и каждая рана — это шепот обещания.

ты можешь владеть мной

потому что теперь я знаю, что владею тобой

дай мне больше

и я дам тебе все

И вот тогда я нахожу мужество, чтобы наконец-то это сказать:

— Я тебя люблю.

— Боже, эти слова из твоего рта, — с чувством произносит он, отстраняя свой рот от моих волос и приближаясь к моим губам. — Я этого не заслуживаю, но, бля, я приму это.

Эш меня целует, трепетная честность нагревается до расплавленной срочности, и…

— Я тебя люблю, — выдыхает он мне в рот. — Ты, конечно же, уже это знаешь. Ты должна знать.

— Сейчас я это знаю, — тяжело выдыхаю я между поцелуями, проклиная всю ту кожу и шерсть, которые удерживали наши тела от тех объятий, в которых я нуждалась. Но как только я начинаю раскачиваться, потираясь о его бедра, Эш выпрямился и улыбается.

— У меня кое-что для тебя есть, — произносит он, кусая губу, как застенчивый ребенок.

— Рождественский подарок?

— Да. Я хотел сначала рассказать о Морган, а потом тебе его отдать… Я не хотел, чтобы ты думала, что я пытаюсь манипулировать твоей реакцией.

Я закатываю глаза на такое непрекращающееся рыцарство.

— Ты слишком осмотрителен для мужчины, который проводит свои ночи, шлепая меня, пока я уже не могу дышать.

— Именно поэтому я осмотрителен, — говорит он и сползает с пня, и мне сразу же становиться холодно без его тепла. Затем я осознаю, что он делал, и все мое тело охватывает жар и счастливое неверие.

Эш стоял на коленях.

В двух футах снега он встал на колени.

Позади нас ручеек, словно искривленная серебряная проволока, безлистными стражами стоят деревья, а снег словно бесконечный плащ сверкающей ткани. Щеки Эша были красными (от холода или эмоций, я не знаю), и он все еще по-мальчишески кусал губу, нервно и взволнованно. Между его одетыми в кожаные перчатки пальцами зажато кольцо, платина с бриллиантом, который сверкал в угасающем свете.

— Я хотел это сделать чуть позже сегодня вечером, но я не могу ждать, — произносит он. — Грир Галлоуэй, ты выйдешь за меня замуж?

Сердце болезненно стучит о мою грудь, словно пытается выбить свой путь наружу, и я чувствую, как молекулы покидают мое тело, чтобы найти Эша, словно сдуваемые ветром листья перед бурей. Наше дыхание, наша жизнь — это уже переплетено, и, наконец-то, наконец-то, наконец-то, я понимаю, что люди имеют в виду, когда говорят о судьбе. Понимаю, что они имеют в виду, когда говорят: «это — судьба». Понимаю, почему в сказках не теряли времени на объяснения того, как принц и принцесса влюбились друг в друга, потому что все это так же естественно и неизбежно, как и дыхание.

Я присоединяюсь к Эшу в снегу, не обращая внимания на холодный влажный укус сквозь джинсы. Я обхватываю руками его руку, держащую кольцо, а затем оставляю след из поцелуев вдоль обнаженной линии плоти между рукавом и перчаткой. Я поднимаю голову, испытывая головокружение от счастья.

— Да.

ГЛАВА 21

Мы возвращаемся в домик. Эмбри нигде не видно. И после того, как мы сбрасываем пальто и раскручиваем шарфы, Эш прикладывает палец к моим губам. Я киваю, чтобы показать, что я понимаю, и Эш берет меня за руку и ведет в нашу спальню. Мне казалось, что мы, прокрадываясь украдкой, каким-то образом обманываем Эмбри, хотя непонятно, почему я так себя чувствую. Мы с Эшем имели полное право идти спать вместе, и, возможно, то, что мы скрывали это от Эмбри, было самым добрым делом… учитывая обстоятельства.

О боже.

Обстоятельства.