Американская трагедия

The Court of Appeals to which Jephson and Belknap had referred might not be willing to help him either.	Или суд второй инстанции, о котором говорили Белнеп и Джефсон, отвергнет его апелляцию.
And then these words would be final.	И тогда решение присяжных станет окончательным.
They would!	Конец!
They would!	Конец!
God!	Господи!
His jaws moved slightly, then set - because at the moment he became conscious that they were moving.	У Клайда застучали зубы, но он тотчас заметил это и стиснул челюсти.
Besides, at that moment Belknap was rising and asking for an individual poll of the jury, while Jephson leaned over and whispered:	К тому же в эту минуту поднялся Белнеп и потребовал поименного голосования присяжных, а Джефсон обернулся к Клайду и прошептал:
"Don't worry about it.	- Вы не волнуйтесь.
It isn't final.	Приговор не окончательный.
We'll get a reversal as sure as anything."	Мы наверняка добьемся пересмотра.
Yet as each of the jurors was saying: "Yes"- Clyde was listening to them, not to Jephson.	А в это время каждый присяжный по очереди говорил свое "Да!" - и Клайд слушал их, а не Джефсона.
Why should each one say that with so much emphasis?	Почему все они так подчеркивают это "да"?
Was there not one who felt that he might not have done as Mason had said - struck her intentionally?	Неужели ни один из них не подумал, что, вопреки всем речам Мейсона, Клайд мог ударить Роберту нечаянно?
Was there not one who even half-believed in that change of heart which Belknap and Jephson had insisted that he had experienced?	Неужели ни один не поверил хотя бы наполовину в пережитый им, по утверждению Белнепа и Джефсона, душевный переворот?
He looked at them all - little and big.	Он смотрел на них.
They were like a blackish-brown group of wooden toys with creamish-brown or old ivory faces and hands.	Все они, и высокие и низенькие, походили на почерневшие деревянные игрушки с темными или желтоватыми, как старая слоновая кость, руками и лицами.
Then he thought of his mother.	Потом он подумал о матери.
She would hear of this now, for here were all these newspaper writers and artists and photographers assembled to hear this.	Она обо всем узнает, ведь столько репортеров, художников, фотографов собралось здесь, чтобы услышать приговор.
And what would the Griffiths - his uncle and Gilbert -think now?	А что теперь подумают Грифитсы - его дядя и Гилберт?
And Sondra!	А Сондра?
Sondra!	Сондра!
Not a word from her.	От нее - ни слова.