Американская трагедия

"Why, I, oh - I think I'll take Rhine wine and seltzer, too."	- Что ж, я... я тоже выпью рейнвейна с сельтерской.
It was the easiest and safest thing to say, as he saw it.	Он понимал, что такой ответ - самый легкий и безопасный.
Already the rather temperate and even innocuous character of Rhine wine and seltzer had been emphasized by Hegglund and all the others.	Невинный характер этой смеси - рейнвейна с сельтерской - уже был подчеркнут Хеглендом и остальными.
And yet Ratterer was taking it - a thing which made his choice less conspicuous and, as he felt, less ridiculous.	И все же Ретерер заказал себе именно рейнвейн, это обстоятельство, как чувствовал Клайд, делало и его собственный выбор не столь заметным и смешным.
"Will you listen to dis now?" exclaimed Hegglund, dramatically.	- Что делается! - в притворном отчаянии воскликнул Хегленд.
"He says he'll have Rhine wine and seltzer, too.	- Он тоже хочет пить рейнвейн с сельтерской!
I see where dis party breaks up at half-past eight, all right, unless some of de rest of us do someting."	Давайте что-нибудь предпримем, а то, видать, наша вечеринка кончится к полдесятому.
And Davis Higby, who was far more trenchant and roistering than his pleasant exterior gave any indication of, turned to Ratterer and said:	Дэвис Хигби, гораздо более резкий и шумный, чем можно было предполагать по его приятной внешности, повернулся к Ретереру:
"Whatja want to start this Rhine wine and seltzer stuff for, so soon, Tom?	- Чего ты спозаранку завел эту муру насчет рейнвейна с сельтерской. Том?
Dontcha want us to have any fun at all to-night?"	Не хочешь повеселиться сегодня?
"Well, I told you why," said Ratterer.	- Я же сказал почему, - ответил Ретерер.
"Besides, the last time I went down to that joint I had forty bucks when I went in and not a cent when I came out.	- И потом, когда мы в прошлый раз зашли в тот притончик, у меня было сорок долларов, а вышел я оттуда без единого цента.
I want to know what's goin' on this time."	На этот раз я хочу знать, что со мной творится.
"That joint," thought Clyde on hearing it.	"Тот притончик", - подумал Клайд, слушая разговор.
Then, after this supper, when they had all drunk and eaten enough, they were going down to one of those places called a "joint"- a bad-house, really.	Значит, после ужина, когда все порядком выпьют и поедят, они отправятся в одно из тех мест, которые называются притонами, в такой дом.
There was no doubt of it - he knew what the word meant.	Тут не могло быть никаких сомнений. Он понимал, что это значит.
There would be women there - bad women - evil women.	Там будут женщины... дурные женщины... развратные женщины...
And he would be expected - could he - would he?	Но как же он? Неужели он тоже...
For the first time in his life now, he found himself confronted by a choice as to his desire for the more accurate knowledge of the one great fascinating mystery that had for so long confronted and fascinated and baffled and yet frightened him a little.	Впервые в жизни Клайду представлялась возможность, которой он давно жаждал: узнать наконец великую, соблазнительную тайну, что так давно влекла его и сбивала с толку, манила, но и пугала.
For, despite all his many thoughts in regard to all this and women in general, he had never been in contact with any one of them in this way.	Хотя он много думал обо всем этом и о женщинах вообще, он никогда еще не был близок ни с одной.