Американские байки

Но всё же мне непонятен этот парень из Киева. В ысокий, синеглазый. Светлые, как выбеленный лен кудри непослушной копной спадают на смуглое лицо. Красивый, даже смотреть страшно. На кой чёрт я ему сдалась – сама не пойму. Себя я считаю угловатой и нелепой. И держусь соответственно: как агрессивная, ни в какие рамки не вписывающаяся отщепенка. Чтобы лишний раз не напрягать лицо, я раз и навсегда скукожила его в мрачной гримасе, которая, как мне кажется, гармонирует с моим трешовым прикидом. Основная цель моего выверенного, тщательно подогнанного образа – отпугнуть как можно больше людей. Киевлянин не боится, более того, таскает меня по всему кампусу, сопровождая эти вылазки бурными монологами о ненависти между Россией и Украиной. Своими выступлениями он вводит меня в ступор: я совершенно не шарю в политике. Все мои друзья с украинскими корнями общаются наравне с остальными, никому и в голову не приходит гнобить их по национальному признаку. Уяснив, что киевлянин не сильно жалует мою страну, я окончательно сбита с толку. Его интерес ко мне становится тем более необъяснимым, но выяснять подробности я не рискую. Мне нравится сжимать его большую, тёплую ладонь, пробираясь по затенённым, сладко пахнущим аллеям.

Накануне отъезда кампус гудит, как растревоженный улей. Все пребывают в нервном возбуждении. Ещё бы – буквально завтра мы все окажемся в приёмных семьях, каждый в своей. Познакомимся с людьми, с которыми проведем под одной крышей целый год. Что это будут за люди? Милая семейная пара с кучей ребятишек? Или престарелые хиппари с дредами, похожими на растущие из головы какашки? Или меня приютит милая старушка, которая разводит карликовых собачек и экзотические кактусы? Но самый интригующий вопрос – сколько русских в том штате, куда отправят каждого из нас? В музее на Эллис Айленд висела интерактивная карта, где можно было посмотреть количество русских эмигрантов в каждом штате. Полная девочка в очках оглушила добрых пол зала, когда неожиданно заорала на весь холл: «Триста!… В моём штате триста тысяч!!…» Я знаю, что поеду в Пенсильванию – это сравнительно недалеко отсюда. И там русских даже больше, чем в месте, куда едет эта девчонка. Но мне не приходит в голову пугать окружающих дикими воплями восторга, да и особого энтузиазма на сей счёт я почему-то не испытываю.

Вечером после ужина мой загадочный блондин увлекает меня вглубь лабиринта парковых аллей. Я чувствую его спокойное, как у большого зверя дыхание. Он шагает по тёплому, пропитавшемуся за день солнечным жаром асфальту, сворачивает на узкие тропки меж кустов, и его поступь – мягкая, уверенная – отдается тихим шуршанием гравия. С нами его приятель, и если бы не это обстоятельство, я осмелилась бы спросить, что за интерес ему таскать меня за собой. Присутствие школьного друга мне кажется явно лишним.

Блондин сворачивает к тёмной стене стоящего особняком строения. Через минуту мы попадаем в залу с низким потолком, где теснятся несколько бильярдных столов. Блондин владеет кием превосходно. Может быть, профессионала его игра не впечатлила бы, но моё воображение создает вокруг его рук божественную ауру победителя. Кий и зелёное сукно я видела только на картинках. Мои представления о правилах схожи с умозаключениями о цвете глаз у жителей затонувшей Атлантиды. Больше всего на свете мне сейчас хочется, чтобы меня научили играть. Мой наставник терпелив, слегка насмешлив, но шутки его не обидны – я чувствую его молчаливую поддержку и одобрение. Оправданная близость будоражит мои и без того расшатанные нервы, что сильно усложняет обучение. Близость чужого тела, едва уловимые запахи: тонкий отголосок парфюма, крепкий запах пота от клетчатой рубашки, солнечный аромат пыли в его спутанных светлых волосах – всё это не способствует пониманию самых азов науки, к которой он пытается меня приобщить. И к чему этот школьный друг поволокся за нами? Без него было бы гораздо лучше.

Близится комендантский час, и мы неспешно возвращаемся в общагу. Впитавшие за день августовское солнце дорожки податливо прогибаются под нашими подошвами. Я слегка шевелю пальцами в большой мужской ладони и чувствую крепкое рукопожатие. Лица моего спутника не видно, но я знаю, угадываю его улыбку. Странный парень, всё-таки.

В общаге никто и не думает расходиться по комнатам. Коридоры забиты возбуждёнными подростками, оконные ниши осаждают стайки от трёх до семи человек. Случайно сталкиваемся со знакомыми ребятами. Нас ещё не разгоняют, и мы пользуемся возможностью поболтать.

Всё, подготовка закончена. С завтрашнего дня – новая жизнь! Какая она будет, мы ещё не знаем. Один из стоящих рядом парней – Игорь – суёт мне свой плеер.

– На, зацени! Это новый альбом Сепультуры – улёт!