Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III

Это был, конечно же, фурор! Все ждали от этого суда сенсации, но то, что противостояние обвинения и защиты примет такой яростный, буквально остервенелый характер, никто и предположить не мог! Самое смешное заключалось в том, что попытка прокуратуры не позволить свидетелю ответить на поставленный Уолшем вопрос оказалась бессмысленной – ответ стал понятен по той нервной реакции, что продемонстрировал окружной прокурор.

Заседание 2 мая началось с того, что судья Лэтшоу заявил о достаточном понимании ситуации, сложившейся вокруг исследований внутренних органов в другой юрисдикции. Претензии к передаче улик на изучение специалистами, проживающими в других частях страны, представляются беспочвенными и суд склонен поддержать возражение стороны обвинения относительно допустимости запроса защиты, в котором та пожелала получить объяснения отказа допуска независимых экспертов для исследования биологических образцов. Поясняя эту мысль, судья заявил, что до 1 марта защита доктора Хайда через суд не запрашивала Людвига Хетоена о результатах его работы и не обращалась в суд с предложением назначить комиссию для исследования извлеченных при эксгумации органов. Ну а коли так, то какие могут быть претензии к тому, что Людвиг Хектоен не передал биологические образцы представителям защиты?

Это было довольно лукавое объяснение, ничего толком не объяснявшее. Ведь находившийся на территории другого штата Людвиг Хектоен был неподсуден суду в Миссури! Более того, именно передача важнейших улик должностному лицу, исполнявшему обязанности в другой юрисдикции, и послужила причиной возмущения Фрэнка Уолша. Но судья Лэтшоу сделал вид, будто не понял истинной причины конфликта, а адвокат, по-видимому, не очень-то этому и удивился.

Фрэнк Уолш явно был готов к тому, что судья полностью примет сторону обвинения, и выслушав малопонятную и путанную сентенцию Лэтшоу, пропустил услышанное мимо ушей. Иначе говоря, он никак на заключение судьи не отреагировал.

Лэтшоу заявил, что суд возвращается к допросу свидетелей обвинения и прокурор поспешил сообщить, что таковых осталось всего 3 человека – доктора Хейнс и Вог, а также миссис Марджери Логан Своуп («Мэгги»). Кроме них надлежало закончить допрос доктора Людвига Хектоена, прерванный накануне. Понятно, что после событий предшествующего дня все присутствовавшие ждали появления коронера округа Кук с нетерпением.

Адвокат обвиняемого Фрэнк Уолш начал допрос прямо с того места, на чём был остановлен накануне – с отказа Хектоена предоставить биологические материалы для независимого исследования 1 марта. Накануне Хектоен ответ не дал – его перебил прокурор, теперь же прокурор молчал. Подумав весьма продолжительное время – а теперь Людвиг Хектоен стал очень задумчив – он подтвердил, что действительно отказался взаимодействовать с обратившимися к нему врачами, поскольку их правовой статус был ему непонятен.

Тогда Уолш напомнил свидетелю о том, что это был отнюдь не единственный отказ такого рода. Через 3 с лишком недели – 26 марта – в офис коронера явился адвокат Джон МакГарди (John P.McGurdy), официально представлявший интересы Беннета Хайда. МакГарди потребовал выдать ему органы Полковника Своупа и Крисмана Своупа для независимого исследования. Более того, с таким же точно требованием адвокат МакГарди обращался к доктору Хейнсу и в обоих случаях получил отказ. Уолш поинтересовался, имели ли место эти события в действительности? После очередной продолжительной паузы Людвиг Хектоен признал, что Джону МакГарди действительно было отказано в выдаче органов, но произошло это вовсе не потому, что Хектоен и Хейнс боялись независимого исследования, а оттого, что к тому времени все биологические образцы уже находились на территории штата Миссури.

Далее адвокат попросил свидетеля подтвердить или опровергнуть утверждение, согласно которому доктор Хектоен лично препятствовал передаче защите доктора Хайда материалов судебно-медицинского вскрытия трупов Полковника Своупа и Крисмана Своупа, а также судебно-химических экспертиз их органов, изъятых при эксгумации. И снова после большой паузы доктор Людвиг Хектоен признал, что настаивал на таком запрете.

В глазах присяжных – как, впрочем, и рядовых зрителей! – всё это выглядело не очень хорошо, но далее разоблачительный градус лишь повысился.