Американский орёл

Там стояли двое, и выглядели они не особенно-то счастливо; ему было не особенно-то до этого дела. Он узнал обоих, хотя знаком был только с невысоким. Того, что здоровее, он знал по размытому фото, которое ему передали в лагере, в Нью-Йорке. Однако он был рад, что узнал их и мог доверять.

— Ты опоздал, — сказал тот, что справа.

На нём были засаленные брюки цвета хаки и чёрная водолазка, он стоял рядом со столом, заваленным фотоаппаратами и другим фотографическим оборудованием. Работал этот человек штатным фотографом «Портсмут Геральд».

— Прости, Ральф, — ответил он. — Решил, что добраться сюда и не попасться будет лучше, чем следовать расписанию. Мне не нужно тебе рассказывать, что тут ошивается вокруг.

— Это не новость ни для меня, ни для нашего друга, — сказал Ральф.

Он взглянул на другого мужчину. Тот был коренастый, с бычьей шеей и носом, который выглядел так, словно его пару раз сломали. Одежда его выглядела странно. В этом он был уверен, потому что этот парень привык носить форму, но не форму американских или немецких вооруженных сил, или полиции.

— Для тебя или меня всё это будет означать трудовой лагерь, — добавил Ральф. — А для… Айка — скорый военно-полевой суд и расстрельный взвод.

— Ага, у нас у всех свои проблемы, — сказал он. — Может, начнём?

— Конечно — сказал Ральф и пошёл к фотографическому оборудованию, но тут заговорил Айк. Речь у него была английской с лёгкой примесью славянского акцента.

— Да, проблемы есть у всех нас, и я здесь для того, чтобы ты решил хотя бы одну из них.

Он уставился на Айка.

— Не нужно мне напоминать, браток.

Айк уставился на него в ответ, и он пожалел, что этот парень не вернулся в Москву, в тюрьму на Лубянке, где правили бал такие, как он.

— Тогда я напомню тебе, вот, о чём: мы прошли через огромные трудности, чтобы помочь вам в этом… деле. И мы хотим быть уверены, что наши старания не пропадут даром.

— Не пропадут.

— Какие гарантии?

— Братан, я не могу гарантировать, что завтра нас не пристрелят, но могу гарантировать, что мы сделаем всё, чтобы работа была выполнена. Либо мной, либо кем-то ещё. Работа будет выполнена.

Айк взглянул на Ральфа, который ковырялся со своим оборудованием.

— Я просто пришёл, чтобы посмотреть, что тут к чему, и сообщить вам, что вскоре из вашей столицы будет сделано заявление о том, что в этих местах будет введено ограничение на передвижение. Наша разведка подтверждает эту информацию, — сказал Айк.

— Мы тоже этого ждём, — сказал он. — У нас тоже есть свои люди, которые кое-что нам рассказывают, даже в Вашингтоне. Так, какие ещё новости? Я за этим и пришёл.

— Нам нужно знать, что вы приняли все меры для того, чтобы всё, что нужно, было на месте, — сказал Айк — Либо, вы обладаете свободой передвижения, дабы всё было сделано.

— Как я и сказал, дружище, за этим я и пришёл, чтобы обо всём позаботиться.

Айк склонил голову, словно где-то вдалеке ему послышался шёпот.

— Эта работа… должна быть выполнена профессионально, однако нам приходится иметь дело с вами… любителями. И нам нужно знать, что, когда настанет время, вы будете исполнять приказы. Вы будете делать, что нужно, чем бы это ни было.

Он пристально посмотрел на мужчину.

— Разумеется. Но хочу, чтобы ты кое-что знал. Мы глубоко признательны вам за то, что вы воюете с фашистами там, у себя, и помогаете нам бороться с ними здесь, у нас. За это мы будем вам благодарны. Но мы идём на это дело с широко открытыми глазами.

— Это ты сейчас к чему? — вскинулся славянин.

— К тому, что мы не восторженные фанатики, вроде вас. Может, когда-то были. Несколько лет назад в Нью-Йорке я даже подавал заявку в Амторг[22]. Я настолько устал от местного дерьма, что был готов отправиться за море. Но моё мнение изменили две вещи. Во-первых, я решил, что не стану сжигать все мосты и сбегать. Бороться я буду здесь.

Откуда-то сверху раздался резкий свист, и гул печатного станка начал стихать.

— А что ещё изменило твоё мнение?

— А второе — это то, что пара моих приятелей записалась в Амторг и получила работу на фордовском заводе в Нижнем Новгороде, на том, что сейчас зовётся Горьковский автозавод. Они отправились туда и пропали. Никто о них больше не слышал. С таким дерьмом я мириться не желал. И вот я здесь. И, дружище, я буду следовать приказам и всё сделаю. Не переживай.

— Может, пока свернём наш дискуссионный клуб? — подал голос Ральф. — Работать надо. — Он взял камеру. — Кстати, на той неделе видел твоего брата.

Он не хотел, чтобы в разговоре всплывала тема его брата.

— Тоже мне новость. Давай, за работу.

Ральф полез в открытую сумку, достал оттуда рубашку и галстук.

— Надевай, и начнём. Любители… ха, это мы ещё поглядим.

— А ты, — обратился Айк к Ральфу. — Ты почему нам помогаешь, а?

Ральф остановился и потёр рулон газетной бумаги.

— Было время, когда вот это не регулировалось правительством. Когда у нас была свободная пресса. Когда мы могли писать, что хотели, печатать любые фотографии, какие хотели. Хотелось бы, чтобы те времена вернулись.

Он подошёл и взял из рук Ральфа рубашку и галстук.