Американский психопат

Набрав чей-то номер и ожидая ответа, она смотрит на Кристи.

– А где ты бываешь летом? – спрашивает она. – В Саутгемптоне?

Кристи смотрит на меня, вновь на Элизабет и тихо произносит:

– Нет.

– О господи, – стонет Элизабет. – Это его автоответчик.

– Элизабет, – я указываю на свой Rolex, – три часа ночи.

– Но ведь он, черт бы драл, торгует наркотиками, – сердито говорит она. – Сейчас самый час пик.

– Не говори ему, что ты здесь, – предупреждаю я.

– А зачем мне? – спрашивает она рассерженно. Она тянется за вином, выпивает второй полный стакан и делает гримасу. – Дикий вкус.

Взглянув на этикетку, пожимает плечами.

– Харли, это я. Мне нужна твоя помощь. Понимай как хочешь. Я у… – Она смотрит на меня.

– Ты у Маркуса Холберстама, – шепчу я.

– У кого? – наклоняясь вперед, недоверчиво ухмыляется она.

– У Мар-куса Хол-бер-стама, – снова шепчу я.

– Мне нужен номер, идиот. – Она машет, чтобы я отошел, и продолжает: – Ладно, я у Марка Хаммерстайна и перезвоню позже, но если завтра вечером я не увижу тебя в баре «Канал», то напущу на тебя своего парикмахера. Бон вояж. Как выключается эта штука? – спрашивает она, хотя и сама со знанием дела задвигает антенну, нажимает кнопку «Выкл.» и кидает телефон на кресло Schrager, которое я пододвинул к музыкальному проигрывателю.

– Видишь, – улыбаюсь я, – получилось.

Через двадцать минут Элизабет извивается на кушетке, а я пытаюсь заставить ее заняться передо мной сексом с Кристи. То, что сначала было случайной мыслью, теперь заняло все мои помыслы, так что я настойчив. Кристи бесстрастно уставилась на пятно на светлом дубовом полу, которое я не видел раньше, ее вино почти не тронуто.

– Но я не лесбиянка, – хихикая, вновь протестует Элизабет. – Меня не интересуют девочки.

– И это твердое нет? – спрашиваю я, глядя на ее стакан, потом на почти пустую бутылку вина.

– Но почему ты думаешь, что мне это нравится? – спрашивает она. Благодаря экстази вопрос звучит кокетливо, и, похоже, ее это искренне интересует. Ее нога трется о мое бедро.

Я переместился на кушетку и сижу между девушками, массируя одну из икр Элизабет.

– Ну, во-первых, ты училась в «Саре Лоуренс», – говорю я, – и потом, все бывает.

– В «Саре Лоуренс» были и мальчики, Патрик, – замечает она, хихикая. Она извивается все сильнее, с шумом, с жаром, с содроганиями.

– Ну, извини, – признаю я. – Я обычно не имею дело с мальчиками, которые гуляют по улице в чулках.

– Патрик, ты же учился в Патрике, то есть в Гарварде, о господи, я так пьяна. Ладно, слушай, я имею в виду, погоди… – Она замолкает, делает глубокий вдох, бубнит что-то неумное о том, что чувствует себя странно. Потом, закрыв глаза и открыв их вновь, спрашивает: – У тебя есть кокаин?

Я смотрю на ее стакан, замечаю, что растворившееся экстази слегка изменило цвет вина. Следуя моему взгляду, она делает от него еще глоток, словно бы это некий эликсир, способный погасить ее нарастающее возбуждение. Она бессильно откидывает голову назад, на одну из диванных подушек.

– Или гальцион. Я бы выпила гальцион.

– Слушай, мне бы хотелось посмотреть… как вы вдвоем… начнете, – простодушно говорю я. – Что в этом дурного. И абсолютно незаразно.

– Патрик, – смеется она, – ты сумасшедший.

– Ну давай, – настаиваю я. – Разве тебе не нравится Кристи?

– Только без грязи, – говорит она, но наркотик цепляет ее, и я чувствую, что она возбуждена, хотя ей этого и не хочется. – У меня нет настроения на грязные разговоры.

– Давай, – говорю я. – Мне кажется, будет здорово.

– Он всегда такой? – спрашивает Элизабет Кристи.

Я смотрю на Кристи.

Кристи молча пожимает плечами, изучает заднюю крышку компакт-диска, прежде чем положить его на стол рядом с проигрывателем.

– Ты что, хочешь сказать, что никогда не пробовала с девушкой? – спрашиваю я, касаясь черного чулка, а потом трогаю ее ногу.

– Но я не лесбиянка, – подчеркивает она. – Нет, никогда.

– Никогда? – переспрашиваю я, поднимая дугой брови. – Ну, все когда-нибудь бывает в первый раз…

– У меня голова идет кругом, – стонет Элизабет, уже не контролируя выражение своего лица.

– Я тут ни при чем, – говорю я, потрясенный.