Американский психопат

Элизабет завелась вместе с Кристи, они обе голые, лежат на моей кровати, все лампы в комнате включены. А я сижу рядом с футоном в кресле Louis Montoni, наблюдая за ними с очень близкого расстояния, и время от времени изменяю положение их тел. Сейчас я заставляю Элизабет лечь на спину и поднять ноги, раздвинув их как можно шире, а потом толкаю вниз голову Кристи, заставляя ее лакать пизду – не лизать, а жадно лакать, как собака, – теребя пальцем клитор. Два пальца другой руки она засовывает в открытую мокрую пизду, потом она делает то же самое языком, а пальцы, которыми дрочила пизду Элизабет, засовывает ей в рот, заставляя Элизабет их облизывать. Потом я кладу Кристи сверху на Элизабет, и она сосет и кусает полные, набухшие груди Элизабет, которые та сжимает руками, а потом я велю им целоваться, и Элизабет с жадностью, как животное, принимает в рот язычок, лизавший ее маленькую розовую пизду, и они обе дергаются, прижимаясь вагинами. Элизабет громко стонет, обвивая ногами бедра Кристи, ноги Кристи раздвинуты так, что сзади видна ее пизда, мокрая и открытая, а над ней безволосая розовая дырочка. Кристи садится, разворачивается и, сидя верхом на Элизабет, прижимается пиздой к ее тяжело дышащему лицу, и вскоре, как в кино, как животные, они обе принимаются лихорадочно лизать и дрочить друг друга.

У Элизабет совершенно красное лицо, ее шея страшно напряжена, и она пытается зарыться головой в пизду Кристи, а потом, раздвинув ей ягодицы, издавая гортанные звуки, вводит язык в анальное отверстие.

– Правильно, – монотонно говорю я. – Сунь язык в жопу этой суки.

Пока все это происходит, я намазываю вазелином большой белый дильдо, прикрепленный к ремню. Я встаю и поднимаю Кристи с Элизабет, застегиваю ремень на талии Кристи, а потом переворачиваю Элизабет, ставлю ее на четвереньки и заставляю Кристи трахать ее по-собачьи. В это время сам я дрочу пальцем сперва пизду Кристи, потом клитор, потом анальное отверстие – оно такое податливое и мокрое от слюны Элизабет, что мне без усилий удается просунуть туда указательный палец. Ее сфинктер сжимается, расслабляется и снова сжимается вокруг моего пальца. Я заставляю Кристи вытащить дильдо из пизды Элизабет, укладываю Элизабет на спину, и Кристи ебет ее сверху. Элизабет бешено целует Кристи, засовывает язык в ее рот, теребит пальцем свой клитор, обхватив ногами бедра Кристи, ее лицо напряжено, рот открыт, помада размазана пиздой Кристи, она вопит: «О господи, я кончаю, кончаю, сильнее, я кончаю», потому что я велел им обеим кричать, испытывая оргазм, и кричать громко.

Теперь очередь Кристи, Элизабет с живостью нацепляет дильдо и ебет Кристи в пизду, пока я, раздвинув жопу Элизабет, проникаю в нее языком, но Элизабет быстро отталкивает меня и принимается мастурбировать пальцем. Кристи вновь надевает дильдо и ебет Элизабет в зад, а Элизабет, дроча свой клитор, с урчанием брыкается задом о дильдо, пока не кончает второй раз. Вытащив дильдо у нее из жопы, я заставляю Элизабет обсосать его. Нацепив его снова, она с легкостью входит в пизду лежащей Кристи. В это время я лижу груди и с силой сосу соски Кристи, чтобы они стали красными и твердыми. Потом я продолжаю их теребить, чтобы они не опадали. Все это время Кристи остается в высоких, выше колен, замшевых сапогах от Henry Bendel, которые я заставил ее надеть.

Голая Элизабет выбегает из спальни, она уже окровавленная, ей трудно двигаться, она кричит что-то неразборчивое. Мой оргазм был долгим и бурным, и теперь у меня слабость в ногах. Я, тоже голый, ору ей: «Сука, ах ты, ебаная сука». Поскольку сильнее всего кровоточат ее ноги, она подскальзывается, и я неуклюже бью ее уже измазанным кухонным ножом, который сжимаю в правой руке. Я вспарываю ее шею сзади, перерезая какие-то вены. Она пытается убежать, устремляется к входной двери, и я наношу второй удар, при этом кровь брызгает аж в гостиную, через всю квартиру, заливая закаленное стекло и ламинированные дубовые панели на кухне. Она пытается бежать, но я перерезал яремную вену, кровь брызжет во все стороны, мгновенно ослепляя нас, я подскакиваю к Элизабет в последней попытке прикончить ее. Она поворачивается лицом ко мне, ее черты искажены мукой, но после того, как я бью ее кулаком в живот, ее ноги отказывают – и она падает, а я опускаюсь рядом. Нанеся ей пять или шесть ударов ножом – кровь бьет струями, – я придвигаюсь, чтобы вдохнуть аромат ее духов. Ее мышцы деревенеют, становятся жесткими, у нее начинается предсмертная агония; горло наполняется темно-красной кровью, она бьется, словно связанная, хотя и не связана, и я вынужден прижимать ее к полу. Рот переполняется кровью, она стекает по щекам и подбородку. Ее тело сотрясается в судорогах, и это, по-моему, похоже на эпилептический припадок. Я прижимаю ее голову, трусь своим твердым, покрытым кровью хуем о ее задыхающееся лицо до тех пор, пока она не замирает окончательно.