Американский рубикон

И тогда Энди поймал себя на мысли о Гасе Фрэнкеле, одном из немногих известных ему людей, абсолютно неспособных причинить кому-либо зло. Тем не менее люди Де Янга выследили Гаса и выбросили его из окна…

Ливонас постарался отогнать от себя эти мысли и вспомнил о том, что нужно позвонить Мэри Скома. Хорошо было бы встретиться с ней, но времени у него уже не было. К тому же любые телефонные звонки из отеля прослушиваются, а потому не стоит навлекать опасность еще и на Мэри.

Ливонас посмотрел на часы. Прошло пятнадцать минут, нельзя было больше терять времени. Эндрю накинул пиджак и тихонько приоткрыл дверь. В коридоре никого не было. Он убедился, что табличка «Просьба не беспокоить» висит на двери, затем быстро прошел по ковровой дорожке к пожарной лестнице.

Уже через десять минут Энди выбрался из отеля через служебный вход и, минуя большие мусорные баки, вышел на Геэри-стрит, где слился с толпой служащих, многие из которых лакомились из маленьких пакетиков каким-то лаотянским кушаньем, приобретенным, видимо, на площади..

Он решил, что доедет на рейсовом автобусе до международного аэропорта Сан-Франциско, где пересядет на автобус, следующий на юг.

Эйвери в лице Ейтца указал ему на отличный источник информации. Не следует возвращаться в Вашингтон, не повидавшись с профессором…

В аэропорту только что приземлилось несколько самолетов, и Ливонас встал в очередь на рейсовый автобус, следующий в Санта-Клару.

— Отсюда до Санта-Клары добираться дольше, чем до Лос-Анджелеса.

Человеку, произнесшему эту фразу, было чуть за сорок, кепка у него была надвинута низко на лоб, из-под плаща виднелся шарф в тон кепке.

— Вот именно, — пробормотал Ливонас.

Мужчина широко улыбнулся.

— Как вам понравилась игра?

— Просто омерзительная, — невнятно пробормотал Ливонас.

— Я сам из Станфорда, но должен признать, что вы правы…

Очередь тронулась с места, и вместе со всеми Ливонас продвинулся вперед. Буквально через несколько шагов он почувствовал, как кто-то энергично хлопает его по плечу. Он обернулся.

— Разве вам там, у терминала не дали такой значок? Я вижу, что вас обошли стороной.

Мужчина в кепке показывал на дешевый значок с изображением калифорнийского флага, приколотый к воротнику его плаща.

— Они, наверное, забыли, — заметил Ливонас.

— Боже мой, я-то думал, что они их всем раздают.

Мужчина протянул ему целую горсть значков.

— Я взял несколько штук для своих приятелей по работе. Вот, возьмите себе, если хотите.

Мужчина ухмыльнулся.

Ливонас взял значок и приколол его к плащу. Почти у всех в очереди были значки либо с калифорнийским флагом, либо с эмблемами других западных штатов. Наконец, подошла его очередь, он заплатил водителю, вошел в автобус и занял первое попавшееся свободное место.

Мужчина в кепке прошел мимо по узкому проходу, даже не взглянув на него. Ливонас внимательно наблюдал за ним в зеркало водителя. Он задумался над тем, почему этот человек выбрал для разговора из всей толпы, дожидавшейся автобуса, именно его.

Ливонас пожал плечами и уставился в окно. Видимо, у него начинается мания преследования…

*

Автобус доставил Ливонаса прямо к главному входу в студенческий городок Стэнфордского университета. На другой стороне улицы находилась телефонная будка, и через несколько минут он уже знал номер телефона Чарльза Ейтца и то, что тот является почетным профессором Гуверовского института.

Ливонас позвонил Ейтцу домой и, представившись независимым писателем из Вашингтона, попросил дать ему интервью по написанной профессором биографии Де Янга. Профессор дважды переспросил фамилию звонившего и лишь затем объяснил, как его найти.

— Всего две мили, — сказал он. — Можно легко пройти пешком.

Через полчаса Ливонас свернул на дорожку из гравия, которая, минуя живую зеленую изгородь, пересекала просторную лужайку.

Коттедж профессора Ейтца находился сразу за овальным бассейном, который, словно водяной ров, отгораживал дом от лужайки.

Ливонас поднялся по ступенькам и позвонил. Мелодичный перезвон нарушил тишину, царившую в доме.

Дверь открыл мужчина, которому было далеко за семьдесят. Несмотря на высокий рост, он почти не сутулился. На ястребином лице старика выделялись маленькие усики, подстриженные с прусской тщательностью. Он был одет в белую водолазку и темно-серые брюки.

— Это вы, должно быть, тот самый писатель.

Профессор жестом пригласил Ливонаса войти в дом.

Его рукопожатие было достаточно сильным, видимо, в молодости он занимался спортом.

— Профессор Ейтц, весьма любезно с вашей стороны, что вы нашли для меня время.

— Я всегда с удовольствием рассказываю о самых выдающихся гражданах Калифорнии, господин Ливонас. С удовольствием. Пройдемте в мой кабинет.

Ливонас прошел за ним по холлу, устланному бежевым ковром. Окна холла выходили прямо на бассейн. «Профессор живет не так уж плохо», — подумал Ливонас.

Большой кабинет профессора был заставлен стеллажами с книгами. В углу стоял массивный инкрустированный письменный стол. За чугунной решеткой камина тлели поленья. Окна кабинета выходили на зеленую лужайку.