Амнезия, или Фанера над Парижем

Забираюсь обратно в постель и долго смотрю в потолок. Что меня разбудило в такую рань? Вспоминаю, что ночью меня преследовали какие-то обрывочные видения, фрагменты обнаженного женского тела, мимолетные прикосновения, шепот. Некоторые эротические картинки разворачивались достаточно логично – я раздевал ее, любовался выразительностью ее форм, свежестью и упругостью ее кожи, даже начинал испытывать какое-то желание, потом вдруг все распадалось на какие-то бытовые детали, менялись декорации. Вместо любимой женщины выплывали недружелюбные лица, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы снова найти ее.… И на протяжении всего хаотического сна я требовал подтверждения, что это она, Мария, а никто другой…

Я давно не видел снов и нагромождение не связанных, как будто, между собой эпизодов, ощущений, лиц и деталей тела озадачивает. К чему все это?

Провалявшись с полчаса, я снова поднимаюсь, открываю на кухне, холодильник, где на нижней полке дверцы сиротливо забилась в угол маленькая бутылка с недопитой водкой. Я наливаю водку в стакан, долго рассматриваю его, потом нахожу на полке воронку и сливаю жидкость в бутылку. Не верю в свой героический подвиг, но все же ставлю склянку обратно, хотя собственная решимость, и смешит. Что я вознамерился делать? Попытаться начать сначала? Это за три то дня до занавеса?!

Уже на площадке, нахожу в кармане куртки, листок с адресом Демидова, который, как мне казалось, выбрасывал в урну, еще по пути из больницы… Мария хотела, чтобы я пошел по бабам. По ее теории так я смогу навести мосты со своим прошлым. Я пойду, хотя пока не знаю зачем.

Демидов дверь открывает сам. Сонно таращится, словно не узнает. Потом тычет пальцем в часы.

– Ну, даешь… Ладно, заходи. Не все потеряно…

Он, подталкивает меня к двери комнаты.

– Иди. Я в магазин. Надо немного винцом запастись. … Там есть, кем заняться. Час в твоем распоряжении на разминку.

Он ухмыляется и выходит, плотно закрыв за собою дверь.

Я не совсем понимаю, зачем он оставил меня и зачем мне этот час, но вхожу, оглядываю обычную обстановку, перешагиваю порог второй комнаты и деревенею.

Это спальня. Утренний свет из окна и свет торшера откуда-то из-за кровати… и в этом световом коктейле молодая женщина надевает чулки. Одна нога ее поставлена на стул, и она, склонившись, поправляет уже надетый чулок, вторая нога на краю коврика. Тонкая ткань короткой сорочки дымкой обволакивает ее стройное тело, крепкие, еще не остывшие от горячей любви ягодицы, волнующие груди, одна из которых, коснулась колена, вторая, как наливное яблоко… Сорочка просвечивает насквозь и ее тело почти осязаемо. Женщина еще не видит меня и медленными тягучими движениями разглаживает чулок на своем восхитительном бедре. Она поднимает лицо, глаза ее чуть прищурены, как у кошки, которая ожидает, когда ее погладят… Мария!

– Все же пришел? – спрашивает она. Ее улыбка парализует…– Ну, иди ко мне! – шепчет она, шире раскрывая свои кошачьи глаза.– Ты должен все вспомнить, вернуться…Я открою тебе дверь в прошлое…, в испытанные когда-то тобой ощущения…

– Так это ты?! – бормочу я.

Она шагает ко мне, протягивает руку…

Уже на тротуаре я пытаюсь вспомнить, как я оказался на улице – спустился на лифте, или по лестнице или выпрыгнул в окно? Скорее всего, по лестнице, потому что на площадке опустил в ее почтовый ящик конверт с возвращенным долгом.

Домой я приволокся уже в полдень. Давно я так много не ходил и так много не двигался. Взыгравшую вдруг энергию куда-то надо было деть. Но больше всего меня озадачил результат экскурсии – я стал в серых потоках народа различать женские лица и не только…

В комнате я заваливаюсь было на диван, но еще не рассеявшееся видение не оставляет меня. Я вскакиваю и разворачиваю ватман…