Ампирные спальни

Водитель распахивает дверцу.

– Поеду с этим козлом разбираться по поводу клуба. Сам знаешь, обычное дело.

Он произносит это так, будто я каждый день открываю новые клубы, и, перед тем как сесть в лимузин, спрашивает:

– Когда ты ее увидишь?

– Не исключаю, что вечером. – И потом, смалодушничав, уточняю: – Тебе это вообще как?

– Слушай, мне главное, чтобы она получила роль. Я за нее болею. – Он замолкает, скаля зубы в улыбке. – А ты разве нет?

Отмалчиваюсь. Едва заметно киваю.

– Ну вот, – говорит, словно убедившись в чем-то. – Я так и думал. – И затем, вдвигаясь в глубь лимузина и глядя на меня снизу вверх: – У тебя ведь что-то подобное бывало в прошлом?

Водитель хлопает дверцей.

* * *

Меня ждут в «Сансет тауэр»* на вечеринке, посвященной раздаче «Золотых глобусов», но Рейн отказывается ехать, даже когда говорю, что там будут режиссер и продюсер и что, если она надеется получить роль Мартины, лучше, чтобы я им представил ее формально, вне офиса Джейсона в Калвер-Сити.

* Роскошный отель с видом на Беверли-Хиллз и Голливуд.

– Никто так не делает, – бурчит она.

– А мы сделаем, – говорю.

Когда она приезжает ко мне домой (свежий слой искусственного загара, волосы взбиты и тщательно уложены, платье без бретелек), я по-прежнему в халате, пью водку, поглаживаю свой стояк. Сексом заниматься не хочет. Я отворачиваюсь и говорю, что без этого не поеду. Опрокидывает две рюмки текилы «Гран-Патрон», быстрым шагом направляется в спальню, аккуратно стаскивает платье, предупреждая: «Только без поцелуев», – боится испортить макияж; впиваюсь в нежную мякоть половых губ, подбираюсь пальцами к анусу, она смахивает мою руку с ягодиц:

– Мне так не нравится.

Чуть позже, когда она вновь втискивается в платье, замечаю у нее на боку синяк, которого раньше не видел.

– Кто тебя так? – спрашиваю.

Она выгибает шею, чтобы рассмотреть.

– А, это, – говорит. – Ты.

* * *

На вечеринку в «Сансет тауэр» мы входим вслед за известным актером, и вспышки фотоаппаратов создают стробоскопический эффект; тяну Рейн к бару, мельком поймав в зеркале свое отражение – череп, обтянутый красной кожей (последствия часовой прогулки у обсерватории); на веранде с видом на бассейн протискиваюсь вместе с Рейн сквозь гудяшую толпу, с теми, кого узнаю, здороваюсь, тем, кого не знаю, но кто здоровается со мной, отвечаю кивком, несколько раз с разными людьми обсуждаю панихиду по Келли Монтроузу, хотя там не был, потом, заметив Трента и Блэр, резко меняю вектор движения – не хочу, чтобы Блэр видела меня с Рейн; на стенах – проекции черно-белых снимков пальм, виды Палисейдс-парка* из фильмов сороковых и портреты красоток, отобранных для очередного фильма про Джеймса Бонда; на подносах разносят пончики, и я жую жевательную резинку, отбивающую желание курить, и потом, заметив Марка с женой, подгребаю с Рейн к ним; при виде Рейн Марк хмурится, но тут же спохватывается, озаряясь притворной улыбкой, мы делано обнимаемся, он не спускает глаз с Рейн, его жена взирает на нас с плохо скрываемой враждебностью; я начинаю объяснять, почему не появлялся на кастинге, и Марк советует завтра все-таки быть, и я даю слово, что буду, и уже открываю рот, чтобы заговорить с ним про Рейн, как вдруг чувствую вибрацию телефона в кармане брюк и, достав его, вижу CMC с заблокированного номера: "Она знает«’, пока я тычу в «?» и нажимаю «Ответить», Марк с женой мигрируют в сторону, а Рейн увлечена трепом с молодой актрисой за моей спиной и, судя по виду, совсем не озабочена тем, что я не заговорил о ней с Марком; затем приходит CMC: «Она знает, что ты знаешь».

* Знаменитый живописный отрезок шоссе вдоль Тихого океана, ставший (во многом благодаря частым появлениям в кино) одной из «визитных карточек» Лос-Анджелеса.

* * *

Едем с вечеринки в комплекс «Дохини-Плаза», и меня буквально колотит от бешенства, но я буднично спрашиваю:

– Тебе знакомо имя Джулиан Уэллс? Спросив, замечаю, что руки, впившиеся в руль,

ослабили хватку: вопрос принес облегчение.

– Еще бы! – живо откликается Рейн, возясь со стереосистемой. – Ты его тоже знаешь?

– Ага, – говорю. – Мы здесь выросли вместе.

– Надо же! Клево. – Она ищет какой-то трек на CD, который Меган Рейнольде записала для меня прошлым летом. – Кажется, он что-то про это говорил.

– Откуда ты его знаешь? – спрашиваю.

– Он мне работу подкидывал, – говорит. – Давно уже.

– Какую работу?

– Всякие поручения. От раза к разу, – говорит. – Давно.

– Вообще-то я знаю, что ты его знаешь, – говорю.

– И что теперь? – бурчит, продолжая поиски песни. – Звучит угрожающе.

– Где он сейчас? – спрашиваю. – Ради интереса.

– А я почем знаю? – удивляется, притворяясь, что раздражена.

– Кто из нас с ним спит?

Внезапно все в замедленном темпе. Словно она вдруг забыла свою ответную реплику. Остался только смех:

– Совсем больной?

– Давай ему позвоним.

– О’кей. Давай. Как скажешь, Крейзи.

– Ты все еще мне не веришь, да? – говорю. – Думаешь, я блефую?

– Думаю, ты свихнулся, – говорит. – Вот что я думаю.

– Я, Рейн, все знаю.

– Надо же! Чтож ты такое знаешь? – Интонация по-прежнему игривая.