Амулет мертвых

Эти географические подробности ей ни о чем не говорили, зато она поняла, что перед ней стоит принц, собственной персоной. Держит под уздцы красивую лошадку для неё, и его конь смиренно ждёт. Она взглянула на его лицо и мысленно взмолилась: «О, господи, за что такое наказание? Неужели я мало настрадалась? Почему принцем не мог быть красавчик? Почему холодный урод с непроизносимым именем?»

В тот день приступы озноба стали значительно сильнее и не прекращались всё время проживания чародея по соседству. Лагерь чародея потихоньку рос, и вскоре ей не приходилось вставать со скамьи и обходить дом, чтоб увидеть шатры. Он захаживал и уделял ей внимание, ей было противно, но сильно сопротивляться его обществу она не могла. У него был интерес к ней, и этот интерес сохранял ей жизнь и даже давал простор для манёвра. Но с каждым днём этот простор становился всё уже и уже.

Зато благодаря поливу у неё пышно зацвели яблони. Но проблема с яблонями теперь осталась в прошлом, а вот проклятый колдун никуда не девался. И с этим надо было что-то делать.

«Утро вечера мудренее», ‒ думала она, заворачиваясь в шкуры, принесённые ей родичами. Как же когда-то было тепло, тепло без шкур... Оксана забылась, но вместе со сном пришли воспоминания.

Ферма

Она с трудом могла вспомнить, сколько дней или недель бесцельно шла по лесу, и даже не могла представить, куда именно она идёт. Но судя по тому, что ей становилось прохладнее, думала, что направляется на север. Ещё она могла с уверенностью заявить, что похудела килограммов на десять, питаясь ягодами, что ей попадались.

Идти куда глаза глядят, голодной, в одной длинной сорочке, босиком, через лес, да ещё и в компании странных вонючих уродов ‒ не может входить в планы ни одной нормальной девушки. И то, что ей выпала такая участь, её сильно беспокоило. Поговорить с бомжами оказалось невозможным, они были напрочь бестолковые и сами себе на уме. Две вещи можно было понять определённо: первое ‒ они не причинят ей вреда, второе ‒ их что-то удерживает рядом с ней. А ещё она понимала, что с такой компанией её откажутся принимать в любом городе или селе. «Здесь, наверное, где-то военная база», ‒ в какой-то момент подумала Оксана. Это было единственное разумное объяснение того дурдома, который она наблюдала вокруг себя последнее время. «Они ставят тут какие-то эксперименты на психике людей, выпускают их, как на полигон, посмотреть, как жить будут, ‒ размышляла она, шагая по прелым листьям и низкой траве. – Одни совсем разум теряют и становятся дикими, как вот эти».

Оксана глянула на тройку ходоков, пытающихся поделить пойманного кролика, и резко отвернулась. На многих из них были странные следы, ожоги, увечья, опухоли. С такими травмами обычно живут с большим трудом, но этим, похоже, было безразлично, они просто жили.

«Другие умудряются приспособиться, ‒ продолжала размышлять Оксана, ‒ но всё равно живут в придуманном маленьком мирке. Да, теперь понятно, откуда всякие байки про армию и почему туда мальчики идти не хотят. Главное, не сойти с ума самой». Она перешагнула через ручеёк и наклонилась, чтобы попить из него.

За всё время своих блужданий Оксана не помнила, чтоб встречала следы человека. Хотя могла с точностью сказать, что берёз и других лиственных деревьев стало больше, чем елей и сосен. Меньше стало буреломов, и больше полян.

В принципе, она уже немного привыкла, хищные звери ей не попадались. «Медведи и волки, наверное, тоже не в восторге от встречи с такой тусовкой», ‒ усмехнулась Оксана, но от мыслей её отвлек громкий треск слева. Она повернула голову и увидела, как упало в траву дерево толщиной с запястье. Перед местом, где только что росло дерево, в недоумении стоял один из бомжей, в оборванной рубахе и с длинными грязными волосами, и удивлённо глядел на дерево.

Она шагала сквозь подлесок спокойно и уверенно, ничем не уступая своим спутникам, ей даже нравилось ощущать траву, ветки и неровности земли. Единственный недостаток ходьбы босиком ‒ это грубость подошв. Теперь они были жесткие, как у мужика. «Придётся тратиться дома на дорогой педикюр, ‒ подумала Оксана. – И долго мазать кремом, чтобы ножки снова стали мягкими и нежными».

‒ Эх, – громко вздохнула она вслух и подумала: «Помыться тоже бы неплохо», ‒ но кроме болот и мелких ручьёв ей пока ничего подходящего не попадалось.

В ответ на её громкий вздох она услышала множество вздохов, хрипов, рычания и других горловых звуков. «Похоже, их вокруг целая армия, ‒ удивилась она. – И клич для этой армии долго придумывать не пришлось».