Амур-батюшка. Книга 1

Федор решил, что сейчас самое время съездить к лавочникам и что они после драки с Егором станут покладистей. «Хоть с Егоровых кулаков разжиться».

В Бельго он заехал к Удоге, но того дома не оказалось. Айога ушла утром в дальние фанзы, а старик был на охоте. Соседи его не выражали гостеприимства и почему-то враждебно смотрели на Федора. «Узнали теперь все, твари, про мылкинскую ловушку!» — подумал он.

Не хотелось Федору сразу заезжать к торговцам, но деваться было некуда. Чтобы дело повести как полагается, в лавку следовало бы зайти невзначай, даже будто нехотя.

Удрученный, тихо ехал Федор по деревне по направлению к лавке. Вдруг из какой-то фанзы вышел высокий молодой гольд с непокрытой, наполовину выбритой головой и, покачиваясь, пошел ему наперерез.

— Здрасту! — застенчиво улыбаясь, молвил он.

— Здравствуй! Ты какой здоровый детина, а какой стеснительный! Тебе если чего надо, так говори смелей.

— Меня знаес?

— Конечно, знаю! Апчих, что ли, тебя зовут?

— Уй-уй-уй, — удивился гольд. — Как знаю? Моя Гапчи… Уй! Черт тебе знает, как тебе помню все… Уй-уй-уй!.. — радостно засмеялся он тоненьким голоском. — Ты у Удоги гостил, тот раз приходил?

— Гостил.

— Моя тятька Хогота знаешь? Который медведя показывал…

— Знаю, знаю.

— Потом ты как раз был, на охоту ходил с Савоськой в компании…

— Ходил и на охоту.

— Ну, конесно, мы знакомы. Здрасту, — протянул Гапчи руку. — Нам пойдем?

— Зачем?

— Гости нам пойдем. У нас водка есть… Мясо тоже. Вон тот наш дом, там моя отец, моя баба есть.

Федор завернул к фанзе. Выпить водки, хорошенько поесть, завести знакомство с гольдом — все это было кстати. Федор вспомнил, что вражда между Мылками и Бельго шла из-за жены Гапчи, украденной им у соседей. Барабанов желал узнать все подробности.

Хогота, отец Гапчи, седоусый, приземистый, с красными, воспаленными глазами, радушно встретил Федора. По-русски он разговаривал лучше сына.

— Ну, как живете? Как с лавочниками обошлось дело? — спрашивал Федор.

— Ладно обошлось, помирились… Конесно, еще заботу имеем.

— Слышь, а где же Григорий?

— Тадяна, Тадяна!.. — крикнул Гапчи.

Вошла толстая молодая гольдка, с лицом белым и румяным, как у русской купчихи. Она стала подавать кушанья.

— Моя баба! — с восторгом воскликнул Гапчи. — Че тебе, нравил такой баба? Ей морда белый-белый… Правда? Че сказес?

Гапчи заговорил с гольдкой по-своему. Тадяна остановилась на свету и с лаской смотрела на мужа своими черными, чуть навыкате, маслянистыми глазами.

— Ну как? — снова обратился молодой гольд к Федору.

— Чего же! Славная…

— Моя шибко нравил, — Гапчи радовался, как ребенок, глядя на жену. — Такой другой нету, ага?

— Ты давно женился? — спросил Федор, делая вид, что не знает про вражду двух стойбищ.

— Ой, Федор! — вздохнул старик. — Он ее как брал-то! Увозом женил, таскал…

Хогота стал жаловаться на сына.

— А моя охота нынче хорошо ходил, — перебил Гапчи. Он стал приносить шкуры лис, выдр, рысей, соболей.

Гапчи старался показать, что счастлив; он хвастался всем, что имел: женой, добычей, оружием. Потом стал приводить охотничьих собак. Он, должно быть, радовал всем этим и самого себя.

Когда хвастаться стало нечем, Гапчи сник и повесил голову.

— А я бы на твоем месте не стал мириться. Ну их к чертям! — говорил Барабанов. — Мне, знаешь, эти мылкинские не нравятся.

— Нельзя, Федор, надо. Такой у нас закон.

Гапчи встрепенулся. Он поднялся, ушел в угол, сел там подле жены и обнял ее. Супруги о чем-то заговорили.

— За нее почему бы и не дать выкупа, кабы люди-то хорошие были. Баба славная. Опять же у вас закон.

— Не знаю, что будем делать, если много запросят, — задумчиво говорил Хогота.

— Моя баба всем нравил. Только отец че-то сам не знает — нравил ему моя баба, нет ли! — вдруг с раздражением заговорил сын.

Федор стал догадываться, почему его позвали. Несмотря на достаток и на любовь Гапчи и Тадяны, в этом доме не было покоя. Федору казалось, что невестка не принесла счастья этому дому. По словам старика Хоготы, едва они приехали, как тотчас же на нее обратили внимание лавочники и зачастили в дом. А прежде они никогда не бывали тут. А сын Гапчи — слабый человек. Его стали спаивать, угощать, звать к себе. Хогота понимал, к чему идет дело. Сын радовался, что у него жена красивая, но что в этом было толку, когда лавочники вились около нее, готовы были погубить всю семью. Не на счастье весельчак Гапчи увез ее от старика. А тут еще и нет замирения и мылкинские грозят местью.

— К чертям всех! Никому ничего не давай! — сказал Федор.

— Они тогда убьют кого-нибудь.

— Пусть только попробуют!.. А если их к становому, знаешь, можно такое им присобачить — сразу охота пропадет. У нас по-русски, без разговоров…

Федор не утешил гольда. Не того Хогота ждал от гостя.

— Ну, а что нового, у вас? — оживился Барабанов, подумавши, что все эти гольдские дела — пустяки, а что ему еще предстоит заехать в лавку. — Как Кальдука-то? Вот старичишка!

— Кальдука женихов ищет, девок хочет продавать, бедным быть не хочет.

— Вишь ты! И ту продавать, что у Ваньки?

— И ту бы, конечно, отдал, да жениха нету.