Ана Ананас и её криминальное прошлое

Я не удержалась и спросила, сколько можно киснуть и с чего такой сплин.

– Дом с привидениями, – ответила туча. – Остаёмся одни, с отцом. Теперь на два дня. Соседи уже делают ставки…

– Делают, но не все, – успокоил тучу Бюдде Фегельман. Он жил с Барсуком в одном доме.

– Одни делают ставки, загадим ли мы квартиру в первый же день. Вторые, что выплывем из дерьма ближе к полудню второго. – уточнил Барсук, ненадолго выйдя из сомнабулического состояния.

– Здесь ты сам смотри, Дахс – Олли развёл руками. – Может, тебя в гости с ночёвкой позвать? А старикан твой один в этот раз остаётся.

– Этого ни в коем случае нельзя допустить! – Барсук едва не подавился булочкой с кремом. – Если папа останется дома один, то мы опять попадём в новости под заголовком «Дом с привидениями».

Барсук знал что говорил. Едва только Барсучьей маме приспичивало уезжать из норы, все принимались ждать статьи «Дом с привидениями в семье владельца футбольного магазина». Многие настраивались на статью заранее. Журналистам новостного портала «Мопо» ни разу не надоедало полоскать эту тему.

– Ни в коем случае – посерьёзнел Нож-для-Огурцов. – Впереди один из самых ответственных дней. Если мы попадём в «Мопо», то нас раскроют. Мне всё равно.

Но когда придёт чёрт с граммофоном…

Барсук только руками развёл:

– Пусть приходит. Я беру выходной.

Олли схватился за голову.

– Папа с утра репетирует как есть над раковиной и тренируется вытирать стену спиртом от жирных разводов. – устало сказал Барсук. – Готовить-то все равно придётся.

Остаётся только надеяться, что асбестовая сковородка не подведёт.

– Асбестовая сковородка? – переспросил Олли.

Всезнающий Ходжа объяснил:

– Это типа старых патронов у лампочек, которые не сгорают, а ещё больше накаливаются от напряжения.

Барсук кивнул.

– Мыть её не надо, сковородку эту. Мой старикан постоянно горит на мытье посуды. То со средством моющим перебор, то вдруг раковина запердит. А асбестовую посуду ты просто кидаешь в огонь и через секунду она уже чистая. Удобство ведь, нет?

– Удобство! – загоготал Бюдде – Зови, когда будет пожар. Посуду кидать в огонь будем!

Я было принялась расссказывать поучительную историю о том как моя бывшая подруга Яна Эк устроила пожар из ничего, одной силой мысли. А Бюдде сказал, что с идиотами это бывает. Тогда я рассердилась и сказала ему, что идиот он сам и вдобавок лысая устрица. Но потом извинилась. После недели, проведённои на набережной я чувствовала себя усталой и выброшенной на произвол судьбы.

– Если ещё кто-то хочет идти домой, сделайте одолжение. – сердито сказал Олли.

Ходжа попытался приклеиться к моей руке и увести гулять на свидание. Но мне уже надоело проводить ночи за философскими разговорами и бургерами из резины. Кстати, шампанское «Красная Шапочка» по-прежнему лежало у меня в рюкзаке. Оно было нашей путеводной звездой почти всю неделю; от неё сильно болела спина и плечи.

В отличие от Ходжи, Олли не видел проблемы ни в этих бессонных ночах, ни в трагедии дома с привидениями.

– Барсук, забирай Ананаса с собой. Ей ночевать негде. Не спит человек уже неделю. Её легко могут за это на улице взять в оборот.

После таких слов, мне больше всего на свете мне хотелось взять в оборот его самого. Но сейчас я могла думать лишь о том, как развалюсь на барсучей кровати, какой бы она не была. Поэтому я схватила за руку Барсука и не прощаясь с ребятами взяла курс на Шрёдерштрассе. Предполагалось, что Барсук станет вырывать мою руку и примется жестикулировать, как Ходжа. Но, оказалось, Барсук предпочитает держать меня за руку крепко. Со стороны посмотреть, так просто идеальная пара из нас получилась. Мы пёрли через приготовившийся к ночной жизни Репербан напролом, молчали и держались при этом за руки. Неудивительно, что давешняя меховая тётка нами залюбовалась. Она переградила дорогу и быстро сфотографировала нас на телефон.

От недосыпа я треснулась головой о пустое место. Странно. Только что здесь был телефон меховой тётки.

– Извините, – буркнула я. – Я что-то устала, хочу спать.

Тётка хотела мне что-то сказать вслед, но передумав, махнула рукой, села в такси и уехала.

17

По дороге Барсук успел нырнуть в ночной магазин и перехватить несколько пачек туалетной бумаги. Также, он разжился набором пластиковой посуды (из тех, что продают за безумные деньги). Ещё Барсук приобрёл новую клеенчатую скатерть с паровозиком Томасом. За всё это дурное великолепие он отдал бумажку в пять евро. Ещё и обрадовался идиотской покупке как лось, представляете? Я тут же сказала, что ничего бесполезнее в жизни не видела

– Кому бесполезная, а кому нет – возразил Барсук, разглядывая клеёнку на свет.

Я хмыкнула. Думаю, Барсук уже готовился есть над раковиной, правда еще немного в себе сомневался. А может быть не в себе. Наверняка, в той клеёнке. Потому что полезной она совершенно не была. Я же видела.