Анамнез. История болезни

За окном сильный дождь, легкий весенний запах проникает в каждую клеточку, невозможно надышаться ароматом мокрого от дождя асфальта, и весенних цветов, только-только распускающихся после порядком затянувшейся зимы. Я выхожу из пустой холодной квартиры неторопливо, напополам с горечью проживая выходной день. На сегодня работы нет, и каждый раз, этот редкий день, ставит меня в тупик, потому что на работе, ну, там все предельно ясно, проще. Как минимум не надо думать ни о чем, кроме работы, а выходные дни почти всегда заставляют острее чувствовать внутренних демонов, что натравливает на все твое существо промозглое сырое одиночество, едкая пустота, с приличной семилетней выдержкой. Все эти выходные и праздничные дни, не знаю, честно говоря, думаю, что вместо того, что бы вот так вот просто, растрачивать своё время впустую, я мог бы заниматься чём-то действительно полезным. А так, я словно ворую время у себя же, ведь упуская даже день, не тратя его на рабочий процесс, внутри неизменно возникает сверлящее ощущение, словно я слабею, слабею как профессионал своего дела, и это всякий раз непременно наталкивает на чувство вины, сдавливающее в области сердца. Обычно, Брэд ловко вытаскивает меня из силков этой однодневной хандры, бросая спасательный круг в виде подбадривающих фраз: «Тебе нужно отдыхать!», « Как ты сможешь помогать людям, если не хочешь даже слушать об отдыхе?», «Уставший специалист – плохой специалист». Ход его мыслей мне нравится, и поэтому я понемногу стал перенимать эти фразочки у него, поселив в своей голове образ мыслей Брэда, касательно организованной оптимизации рабочего процесса и отдыха. Сегодня, я не тревожился особенно долго, что позволило слегка разгрузить заезженный разум. Мы договорились пойти в паб. Шумная, живая музыка, громкий смех людей и бурные обсуждения, по особенному наполняли меня жизнью, и я всегда пил из этого источника энергии, пил столько, сколько мне требовалось.

– Есть интересные случаи в этом месяце?

– Брэд, ты ведь в курсе, что это не этично, обсуждать рабочие вопросы во время отдыха, – язвительно было подчеркнуто мной, – к тому же я не имею права раскрывать кому либо, дела своих клиентов, и ты это знаешь, но если мне действительно понадобиться помощь, я попрошу о ней.

На самом деле, именно о той девушке я и хотел поговорить с ним, но боялся быть не правильно понятым, так что придушил эту идею еще в зародыше.

– Окей, расслабься, я ведь не настаиваю, – развел он руками, – тебя что-то тревожит? Выглядишь каким-то напряженным.

– Совсем нет, я просто устал, – мой ответ был немного огрызающимся, но я не выношу, когда беседу превращают в нежданный сеанс допроса, беспардонно нарушающий личные границы.

– Устал? Знаешь, мы знакомы не первый год, тебе нужна личная жизнь, девушка, а не бесконечный поток клиентов. Нет, друг мой, невозможно жить на работе, если только ты не мечтаешь похоронить себя на ней.

– Я лишь делаю то, что люблю.

– Ничего ничего и трудоголизм лечиться, – он посмотрел на меня с шутливой издевкой. – А что? Я уже давно считаю, что этот недуг впору прировнять к алкоголизму, отравляющей самодеструкции, поскольку для иных людей, работа лишь бегство от реальности, аналогичным образом многие попадаются в силки прочих зависимостей, также, наивно спасаясь иллюзорным бегством – лишь временным спасением от гнетущей реальности, в конечном счете, все равно, объективно никуда не девающейся.

– Долго думал на этой мыслью?

– Нет, зато со мной не поспоришь. Не смейся, дурак! – произнес он с шутливой горделивостью. – У трудоголизма есть все основания быть включенным в список заболеваний, это как с психопатиями, помнишь?

– Ты про П.Б. Ганнушкина?

– Да, как он говорил? Стабильность, нарушенная адаптация и…

– Тотальность патологических черт личности, определяющих весь психический облик (триада П.Б. Ганнушкина), – я не удержался, и окончательно рассмеялся, после чего, всё-таки нашел силы прервать этот приступ истерики. – Брэд, ты отдаешь себе отчет в том, что это бредовая идея?

– Смотря как посмотреть, трудоголики явно стабильны в проживании вины за безделье, поэтому отчаянно жаждут взвалить на свои плечи массу дел, естественно лишь пытаясь убежать от тошнотворной реальности. К тому же адаптация у них явно нарушена, как побочка вследствие ограничения социальных взаимодействий в угоду рабочих вопросов. Да, трудоголики не бессердечные, не жестокие психопаты, с отсутствием эмпатии, но деструктивная модель поведения здесь есть, согласись ты, и выпьем еще по одной!

– Хорошо, я понимаю, о чем ты. Трудоголизм как критерий коронарного типа личности, или типа «А» по М. Фридману.

– Точно! Соперничество, раздражительность, ответственность и…

– Склонность к инфаркту! – весело добавил я. – Правда, это про нервы, а не про психопатов.

Толика истины определенно была в его словах, во избежание бесплодного спора, я выбрал ассертивную тактику, вырвал ту часть из контекста его речи, с которой можно было хоть как-то согласиться, что непременно и сделал. А дальше спор не разгорелся, я смог спокойно отдыхать. Ну, почти…