Анамнез. История болезни

– Да, многие, считают так же, как и вы, это абсолютно нормально. А теперь представьте, что кто-то боится темноты и ему нужно пройти по темному переулку, в котором нет ни одной лампочки. Как думаете, что он будет чувствовать?

– Ну, это легко, страх, конечно же!

– Что же он будет делать в связи с этим страхом?

– Вероятно, поскорее попытается убежать от туда.

– Его острое желание покинуть это место и побег, будут похожи на панику? (учащенное сердцебиение, потливость и т.д.)

– Думаю, да.

– Окей, скажите, в этой воображаемой ситуации, из-за чего возникла паника?

– Из-за страха.

– Чудно! Вот Вам и первая ошибка. Скажите, что человек должен сказать себе, чтобы начать бояться?

– Мне страшно…

– Именно! Сначала, может показаться, что в основе паники лежит чувство (страх), но если капнуть глубже, то мы увидим, что для того, чтобы возникло это чувство, человек должен о чем- то подумать. Например, если бы наш воображаемый друг рассуждал о том, что пора подавать в суд на администрацию города не способную вкрутить гребаные лампочки, он бы вероятно испытывал не панический страх, а…

– Злость!

– Блестяще. В нашей жизни все именно так и работает, внешние вещи никак не могут повлиять на нас, поскольку двигатель происходящего – это всегда мысль.

– Ух ты…Это чудесно!

– Но Эмили, мысли, они бывают разные, рациональные, здоровые и иррациональные, их мы с Вами мимолетно уже касались на прошлой консультации. Именно они порождают неуверенность в себе, низкую самооценку, пессимистический взгляд на жизнь и все прочее с жирным знаком «минус». Поэтому сейчас, я хотел бы узнать. Все ли Вам понятно на этом этапе?

– Кажется да.

– Тогда я хотел бы задать важный вопрос, почему вы себя так не любите?

– Кто Вам это сказал? Я люблю себя, просто запуталась.

– Вы, на наших консультациях, счастливый, самодостаточный человек, адекватно оценивающий себя не вызывает рвоту, не страдает навязчивым желанием сохранить худобу.

– Может быть, в современном мире все больны. Мы с детства слышим от взрослых теть: «Все я на диету», «Ох нет дорогая, булочку после шести?! Ты хочешь, чтобы я сама стала как эта булочка?». Я думаю, что именно взрослые закладывают в нас эту извращённую модель мышления, а за ним и поведения. Ну, согласитесь, ребёнок не будет одержим желанием придерживаться стандартов, которые противоречат всем принципам счастья. Симультанно можно заметить, что и современная мода толкает анорексичек наверх, да, сейчас появился этот бодипозитив, но, в конечном счете, все и всегда будут выбирать худобу, потому что, это красиво.

– Это нонсенс! Почему? – настойчиво не отступаю я.

– Потому что, – однобоко отвечает Эмили.

– Это не ответ. Почему вы ставите знак равно между красотой и анорексией? Обратите внимание, я намерено использую здесь это слово, а не худобу, потому что клиент превозносит до прекрасного, такие формы худобы как проступающие через кожу кости.

– Это женственно.

– Скажите это великим Микеланджело и Рафаэлю, а так же, заодно, целой плеяде русских и зарубежных художников, издревле почитающим красоту и изящество пышной женской фигуры. Вы видели хоть одну работу мастера, воистину великого, увековеченного в истории, который превозносил бы худощавую женщину? Может, вы владеете тайными знаниями о существовании картин Венеры с проступающими через кожу, словно пленку, костями, рёбрами?

– Нет.

– Именно!

– Приведите мне хоть один рациональный аргумент, подтверждающий вашу идею о том, что анорексия – это красиво.

– Я не знаю, просто так ощущаю. Ну, нравится мне худоба, черт, как кому то нравятся голубые глаза там, или рыжие волосы. Типаж у меня такой.

Одна из иррациональных ошибок мышления, присутствующих в сознании клиентки, отчетливо прослеживается в вышеприведенном диалоге, и это, эмоциональное обоснование (по A. Beck, когнитивная ошибка), т.е. принятие эмоций, чувств, как основательных доводов в пользу некой, пусть даже абсурдной «истины».

– А что же тогда вы тут делаете, раз вам все нравится?

Последний вопрос очевидно поставил её в тупик и не найдя что ответить Эмили внезапно подорвалась явно порываясь скорее завершить нашу встречу.

– А что на счёт здоровья? – остановил я ее своим спокойным голосом, уже держащуюся за дверную ручку, с готовностью выбежать прочь из моего консультационного кабинета.

– А что с ним? – с полуоборота, ровным, расстроенным голосом поинтересовалась она.