Анамнез. История болезни

Порядка трёх часов, друзья весело пили и отмечали день рождения Брэда, позабыв обо всех своих тревогах и заботах, растворяясь в беспечной, дружеской магии, способной затянуть любые душевные раны. Когда жар веселья остыл, а алкоголь все еще продолжал поступать на стол, началась вторая фаза торжества: задушевные разговоры на бессмертные философские темы.

– Как вы думаете, есть ли жизнь после смерти?

– Брэд, тебе всего 46, давай поищем ответ на этот вопросе после 80, ок? – подшучивая над братом, отметила Ава.

– А ты что скажешь? – полутрезвым, умудренным жизнью голосом, спросил Брэд, переводя взгляд на друга.

– Жизнь после смерти, хм, ты мне вот что скажи, есть ли смерть после жизни?

Сразу же я поймал изменившийся взгляд жизнерадостной Авы, явно не ожидавшей такой постановки вопроса.

– Смерть, после жизни, а это интересно, что ты под этим подразумеваешь?

– В том то и суть вопроса, я не знаю, – закинув в себя очередной шот, я решил выйти на улицу освежиться, друзья поддержали меня.

– И все, же, что ты имел в виду?

– Забавно да? Удивительно как переменчив смысл фразы, если изменить в ней местами всего два слова, жизнь и смерть, смерть и жизнь. В первом случае, мы упираемся в нечто, что как нам, людям, кажется, мы познали, но вот со вторым, что вообще есть смерть?

– Думаю это вопрос религии.

– Точно! Все зависит от веры каждого конкретного человека. Приверженцы восточных религий полагают, что после смерти одного тела, жизнь продолжается в новом. Так душа, жизнь за жизнью принимает различные тела , лучшие или худшие, в зависимости от её деяний в предыдущих воплощениях. Прямо таки белка в колесе вечности.

– Реинкарнация.

– Да, так что, будь я сторонником этой идеи, то вполне логично, опирался бы в своих рассуждениях на идею о жизни после жизни, отрицая всякую возможность смертельного исхода для человеческой души. Напротив, в христианских и исламских культурах превалирует концепция смертного суда: наказания или награды в загробной жизни, здесь вообще нет места понятию о перерождении и перевоплощении, есть только рай и ад. Так под каким ракурсом смотреть на смерть?

– Религиозные учения предлагают людям идею бессмертной души лишь как механизм приспособления к страху смерти, – вмешался Брэд.

– Ты прав, во все эти религиозные концепции интегрирована идея о бессмертии души, вместе с тем, тело человека – лишь временный сосуд, таким образом, если тело без души мертво, а душа в любом случае, бессмертна, разумно ли вообще использовать слово смерть в данном контексте?

– Ой, ну и загнул ты! – слегка надувшись, подчеркнула Ава. – Смерть означает конец жизненного пути, это же очевидно. Еще И.Ялом писал о том, что физически она разрушает человека, вместе с тем, сама идея смерти спасает его, проще говоря, именно риск потери пробуждает интерес, десятикратно увеличивая ценность.

– Но если верить религиям, дух его не умирает, он, лишь оставляет свой сосуд.

– А что есть душа? А, мистер философ.

– Душа, душа…хм…полагаю это сама жизнь.

– Мне нечего добавить, – будучи пьяным в стельку, отозвался Брэд, – хорошо сказано.

Дэвид тут же незамедлительно поклонился, словно актер, только что представивший на обозрение широких масс людей, свое театральное шоу.

– Вот дурак, – слегка толкнув его в плечо, Ава подчеркнуто выразила свое недовольство в игривой форме.

– Просто я пытаюсь рассматривать вопрос с разных, в том числе и с противоречивых точек зрения.

– Если кого-нибудь здесь интересует мое мнение, то отмечу одно, – ухмыляясь, решил влезть Брэд, – харе заниматься праздным мудрствованием, этот бесполезный спор ни к чему не приведет.

– Спор, знаешь ли, alma mater истины.

– Ой, Ава, все и так знают где истина, в вине!

– Пока вы не начали вспоминать еще больше сентенций, предлагаю и правда, повинуясь воле именинника оставить это, пусть каждый останется при своем мнении, de gustibus non est disputandum (лат. о вкусах не спорят). Что? – поймал настороженные взгляды, – я тоже знаю латынь!

В противовес общеизвестным мнениям споры не всегда разобщают людей, ведь своеобразно процитировав Сократа, Ава напомнила об идеологическом смысле спора.

Через четверть часа, мы, как полагается заботливым друзьям посадили Аву в такси, а сами, решили немного освежиться прогулкой по ночному городу.

– Кстати, давно уже хотел спросить, что у тебя с матерью драконов? – решил остроумно пошутить Брэд, – ну не напрягайся ты так! Я про эту, с серебряными волосами, видел, как она выходила из твоего кабинета на той неделе.

– И решил получить ответ именно сейчас, – я скептически посмотрел на свои часы, – в 4 часа утра?

– Момента подходящего не было, знаешь ли, – поправляя манжет своего пальто, попутно устремившись вдаль, ответил Брэд.

– Все сложно.

В глубине души мне стало легче, наконец-то он поднял тему, которую я так давно хотел обсудить с ним, но и сам не знал, как начать.

– Что именно представляет сложность?

– Она не помнит меня, знаешь, прошло ведь столько лет с нашей последней встречи.