Анамнез. История болезни

– Дэв, прости, мне правда очень жаль, что с тобой случилась эта неприятная история… – в легком раздражении, явно уже теряя терпение, ответил Брэд, которому с трудом удавалось переносить чужие душевные драмы.

– Любовь, называй вещи своими именами.

– Нет, друг, это именно неприятная история, тебя ударили в больное место, а любовь никогда не бьет, всегда бьет человек.

Последняя фраза, словно ржавый гвоздь по стеклу, обида, правды слышать не желает, внутри Дэвид понимал разумность доводов друга, но так ли легко перестать жалеть себя, покуда рана свежа?

Пока он мучился неумолимой болью, зарывая её в притворной улыбке жизнерадостного начальника, пока он с остервенением поздравлял коллег, и часов в уходящем дне становилось все меньше, Эмили пыталась продолжать жизнь, расставляя впечатляющие планы на будущий год, ведь именно этим она так любила заниматься накануне новогодней ночи.

Снег не торопился осчастливить людей города в преддверии праздничного боя курантов, лишь потоки сильного ветра позволяли ощущать пронизывающий до костей, суровый зимний холод. В такое время явно не хватает волшебства. На самом же деле, его не хватает всегда, всегда, когда человек ощущает эту отчетливую потребность в чуде, чуде, чтобы излечиться от недугов, чуде чтобы продолжать жить с болезненными воспоминаниями, отравляющими каждый день, чуде, необходимом для того, чтобы видеть свет, даже, если вокруг тьма. Пожалуй, это то, что необходимо каждому человеку, каждый день, представляете, как было бы сказочно, если бы у каждого из нас присутствовала возможность получать чудо каждый день, что-то вроде витаминов для души, а что? Жизнь стала бы более сносной. Собственно говоря, глубоко внутри, именно на это чудо и рассчитывал сейчас Дэвид, проваливаясь в омут воспоминаний о своем беззаботном детстве, где по обыкновению, как раз в этот временной период, ночь с 30 на 31 декабря, он с традиционной простотой легковерного ребенка, ожидал новогоднее волшебство, с легким трепетом предвкушая грядущие радости, и еще понятия не имел, об израненном сердце, внутренних конфликтах, колющем изнутри одиночестве. Отпуская уходящий день, под грузом давящей черноты ночи, Дэвид решил написать терапевтическое письмо, зная, что никогда не сможет его отправить.

«2655 дней, именно столько времени прошло с нашей первой встречи. И не было дня, в котором бы ты не была со мной, пускай и мысленно. Как дурак, я старался не забывать мелкие детали, каждый день, на протяжении всех семи лет, крепко держась за теплое сердцу видение, память. Шли года, стирая за собой воспоминания, в конечном счете, оставив лишь мелодию твоего мягкого голоса отчетливо звучащую во мне и сегодня, да белесый лик длинных волос, подобных зимнему серебру. Это все, что мне осталось от той ночи. 7 лет назад я потерял тебя, и вот, спустя столько времени, снова нашел.

Знаешь, в тот день, когда ты появилась в моем кабинете, я словно ожил, впервые ощутив жизнь через твой голос, взгляд, через каждое твое движение во мне бил живой пульс, словно внутренняя картина внезапно ожила, утратив свою блеклую плоскость. Сегодня, я пишу это письмо, чтобы сказать одно, – прости, и это единственное что мне по силам, прости за то, что солгал, притворяясь, что не узнаю. В тот момент, единственное чего мне хотелось, так это чтобы ты осталась, осталась, никуда не убегая, не растворяясь, словно призрачное видение, черт, я так боялся потерять тебя снова, но абсолютно утратив трезвую ясность разума, именно это и сделал. Тебе нужна была помощь, и мне так хотелось спасти тебя, спасти от себя самой. Если бы мне только хватило смелости и сил, позволить тебе узнать правду ровно в тот день, возможно обстоятельства сложились бы по-другому. Теперь, мы это уже не узнаем, а сейчас мне очевидно лишь одно, появись ты снова в моей жизни, я ни за чтобы, не упустил тебя, лишился бы лицензии, на что она безголовому специалисту, мысли которого и так лишены воли, полностью пропитанные тобой. Если бы был шанс, всего один шанс, я бы все сделал иначе, но не в моих силах повелевать временем, единственное, на что я способен сейчас, так это сказать: Эмили, я люблю тебя, я люблю тебя уже 2655 суток. Это ничего, видимо моя безответная любовь будет длиться всегда, слабым импульсом пульсируя в венах до тех пор, пока жив мой разум, пока я помню тебя, пока я дышу. Не знаю, что будет со мной завтра, достоверно известно одно, и в своем послезавтра я непременно буду любить тебя. Прощай.

p.s: Видимо у судьбы на нас другие планы…

-С любовью, Дэвид»