Анархизм

Такова трудная, зато беспроигрышная политика социалистического парламентаризма: кипеть против буржуазии во имя угнетенного пролетариата, спасать буржуазное министерство, хотя бы с некоторым ущемлением социализма, провозглашать себя мучеником «идеи» и класть в удобном случае «идею» под сукно. Разносторонность современного Тартюфа изумительна.

И наиболее изумительно в волшебных обращениях парламентского социалиста его отношение к классу.

Выше мы сказали, что современная партийная организация есть культ разума. И «марксисты» не составляют исключения.

«Диалектический материализм, – писал Плеханов, – служит лишь для того, чтобы восстановить и сделать неограниченными права и силы человеческого разума… Я червь, говорит идеалист. Я червь, пока я невежественен, возражает материалист-диалектик, но я бог, когда я знаю. Tantum possumus, quantum scimus!»

Итак, знание – бог! В духе такого восторженного рационализма определил марксизм и отношение партии к классу. «Только партия, – полагает Плеханов, – может хранить в чистоте пролетарские идеалы».

И нигде предпочтение партии классу не принимало таких уродливых форм, как в рядах именно русской социал-демократии.

Особенно поучительна в этом смысле классическая позиция «искровцев». В то время как «экономисты», оставаясь на почве истинно демократических начал, высказывались за необходимость предоставления инициативы самому рабочему классу, за желательность его широкой самодеятельности, «политики» проповедовали крайний, до конца идущий централизм. Движение представлялось им в виде организации – огромного заговорщического штаба, составленного исключительно из теоретиков движения и наделенного полномочиями диктатора.

Психология подпольной диктатуры, полной презрения к самому пролетариату, нашла яркое выражение в известной брошюре Ленина «Что делать?» (1902).

Идеальная социал-демократическая партия представляется Ленину конспиративной организацией теоретиков, сочувствующих движению. Во главе движения – штаб «профессиональных революционеров». Класс – безгласное стадо, послушный орган в руках штаба. «История всех стран, – писал Ленин, – свидетельствует, что исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское. Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались учеными представителями имущих классов, интеллигенцию».

Другой c.-д., Череванин, писал еще решительнее, заявляя, что социал-демократия, даже опираясь на небольшую часть организованных рабочих, может говорить от имени всего пролетариата, ибо классовое сознание социал-демократа, это – будущее классовое самосознание (sic!) всего пролетариата»[22].

И верные своим «заговорщическим» лозунгам русские социал-демократы, «большевики», (санкционированные II съездом), относятся пренебрежительно к собственно пролетарскому движению, призывая своих последователей отказаться вовсе от участия в рабочем профессиональном движении, что в свое время чрезвычайно облегчило правительственную борьбу с профессиональными союзами.

В такую отвратительную погоню за властью выродились попытки кучек безответственных «интеллигентов» представлять интересы пролетарского класса. Неудивительно, что провокация и гешефтмахерство свили себе прочное гнездо в «законспирировавшихся» кучках.

И спрашивается, что же оставалось в подобном «социал-демократическом» толковании от марксизма, материалистического понимания истории, классовой борьбы?

Разве не подобных идеологов, падающих с неба, имел в виду Маркс, когда саркастически писал в «Коммунистическом Манифесте»: «Эти теоретики являются только утопистами, которые, желая удовлетворить потребностям угнетенных классов, выдумывают системы, гонятся за наукой-возродительницей. Но по мере развития истории борьба пролетариата приобретает все более и более ясный характер и для этих теоретиков становится излишним искать науки в своей собственной голове, теперь они должны только дать себе отчет в том, что происходит у них перед глазами и стать выразителями действительности».

Как мало это вяжется с «большевистскими потугами» – изображать «будущее классовое самосознание» пролетариата.