Анархизм

Но можетъ-ли анархизмъ отрицать своеобразіе народовъ, индивидуальныя — въ ихъ психологической сущности — различія сложившихся и окрпшихъ національностей и можетъ-ли анархизмъ желать ихъ уничтоженія, обращенія яркихъ, душистыхъ цвтовъ, выросшихъ въ жизни, въ невсомую пыль?

Я думаю, на оба вопроса анархизмъ можетъ отвтить только отрицательно.

Правда, анархисты склонны утверждать съ вншнимъ удовлетвореніемъ — въ глубочайшемъ противорчіи съ основами ихъ ученія — что уже сейчасъ въ «передовыхъ» элементахъ отдльныхъ національностей — передовыхъ, понимая это слово въ революціонномъ смысл, то-есть въ трудящемся населеніи, пролетаріат, революціонерахъ — нтъ никакого національнаго привкуса, что это — люди, живущіе «вн границъ», считающіе весь міръ или лучше интернаціоналъ своимъ отечествомъ. Они любятъ указывать, что «пролетаріи всхъ странъ» говорятъ вс на одномъ, всмъ имъ понятномъ язык и что отечество для нихъ есть варварскій пережитокъ, въ наше время поддерживаемый или явными и скрытыми имперіалистами, или безотвтственными романтиками. Но подобныя утвержденія находятся пока въ абсолютномъ противорчіи съ дйствительностью; пока они — лишь слащавая идеализація реальнаго положенія вещей, Донъ-Кихотизмъ, оставшійся отъ героической эпохи анархизма — романтическаго бунтарства, при томъ Донъ-Кихотизмъ, обезкровливающій самый анархизмъ.

1) Прежде всего, покрывается ли человкъ, личность, во всемъ ея своеобразіи и полнот, даже независимо отъ степени ея культуры, понятіемъ пролетарія?

Пролетарское состояніе есть опредленная соціально-экономическая категорія и только. Называть даннаго человка пролетаріемъ, значитъ характеризовать его въ опредленномъ план, обрисовать его соціальную природу. Но пролетарій есть не только пролетарій, не только членъ опредленной соціальной культуры, но и человкъ, личность — своеобразная, имющая кром соціальной еще и индивидуальную природу, и чмъ боле одаренная, тмъ мене годная укладываться цликомъ въ рамки только пролетарскаго міросозерцанія.

Слдовательно, говорить, что пролетарій не иметъ отечества, значитъ сказать: человкъ — пролетарій, поскольку онъ пролетарій, не иметъ отечества. Но это еще не значитъ, что онъ дйствительно не знаетъ отечества или не любитъ его, такъ какъ пролетарность — лишь часть его человческой природы въ ея спеціальномъ выраженіи. Закрывать глаза на это свидтельствовало-бы, во первыхъ, о нежеланіи считаться съ подлинной человческой природой, богатствомъ ея особенностей и настроеній, съ другой подчинить все индивидуальное своеобразіе личности моменту только соціальному.

И то и другое можетъ имть мсто, гд угодно, но не въ анархизм. Анархизмъ отправляется отъ личности, а не отъ ея соціальнаго клейма, и протестуетъ противъ рабскаго подчиненія личнаго соціальному.

2) Непосредственное знакомство съ жизнью, хотя-бы изученіе разнообразныхъ національныхъ формъ пролетаріата, показываетъ намъ съ полной очевидностью, какъ ошибочно характеризовать весь международный пролетаріатъ, какъ единое цлое, солидарно шествующее къ освобожденію и въ своихъ теоретическихъ и въ своихъ практическихъ путяхъ.

Среди разнообразныхъ антагонизмовъ, дйствующихъ въ пролетарской сред, національные антагонизмы также имютъ свое мсто.

Духъ и тактика англійскаго трэдъ-юніониста, германскаго соціалъ-демократа, французскаго синдикалиста, русскаго анархиста — глубоко различны. Было бы страннымъ настаивать на серьезномъ внутреннемъ сродств русскаго и германскаго, или германскаго и французскаго соціалъ-демократовъ. Кром вншняго рабскаго преклоненія передъ авторитетной указкой Маркса — ничего общаго между ними нтъ. Въ то время, какъ французскій соціалъ-демократъ, несмотря на весь «экономическій матеріализмъ», прежде всего — скептикъ и бунтарь (кажущееся противорчіе), нмецкій — атеистъ и бухгалтеръ, русскій — варваръ — идолопоклонникъ. Одинъ требуетъ жертвъ, другой хочетъ самъ быть первой жертвой; одинъ хочетъ благъ культуры, другой въ порыв отвлеченнаго паоса готовъ похоронить всю культуру. То что для одного есть методъ, для другого есть міросозерцаніе и т. д. и т. д.

Принадлежность къ Интернаціоналу, такимъ-образомъ, не можетъ еще устранить ни непониманія, ни непримиримости.

И это внутреннее, «слишкомъ—человческое» живетъ глубоко подъ казарменно-нивеллирующей скорлупой и время отъ времени вспыхиваетъ, обнаруживая неизгладимыя, чисто народныя черты въ опредленномъ пролетарскомъ тип и давая, такимъ-образомъ, еще лишнее доказательство богатства, разносторонности и своеобразія человческой природы. Иммиграціи, эмиграціи, войны — даютъ довольно краснорчивыхъ иллюстрацій. И глубокая ошибка — относить ихъ на долю недостаточной сознательности, злонамреннаго увлеченія въ «антипролетарскомъ направленіи» зарвавшимися или продажными вождями.

Причины — глубже. Он — въ наличности того остатка, который неразложимъ ни на какія пролетарскія функціи и который живетъ, невзирая ни на какія классификаціи и программы партійныхъ мудрецовъ.