Анархизм

Разв — не высшее счастье, доступное намъ, жажда вчности, жажда новаго, неизвстнаго, все высшаго, все совершеннйшаго. Разв не источникъ счастья — трепетъ безпокойства, который говоритъ въ насъ въ наши лучшія минуты, минуты творческаго экстаза, далеко уносящія насъ за грани относительнаго! Какимъ-бы малоцннымъ былъ міръ въ нашихъ глазахъ, если бы мы знали напередъ, что онъ иметъ опредленный конецъ, а что наша жизнь есть только подготовка къ этому концу съ его окаменвшими совершенствами. Что могло бы воспитать въ насъ подобное знаніе — кром презрнія къ собственнымъ судьбамъ или сытаго фатализма?

Нтъ! Вчная борьба, призывъ къ будущимъ творцамъ, безкрайность будущаго, вотъ — маяки анархиста! И пусть всегда будутъ и новая земля, и новое небо и новая тварь!

Обратимся къ непосредственному изслдованію содержанія анархическаго идеала.

Анархизмъ строится на принцип личности. Эта личность — не раціоналистическій призракъ, но одтый въ плоть и кровь, живой, конкретный дятель во всемъ своеобразіи качествъ его и устремленій.

Среди разнородныхъ соціальныхъ образованій, загромождающихъ нашъ міръ, только онъ является подлинной реальностью; вс образованія обязаны ему своимъ происхожденіемъ. Онъ — творецъ. Вce, что мы называемъ соціальнымъ творчествомъ, только черезъ него возникаетъ и реализуется въ мір. Какъ хорошо сказалъ одинъ изъ величайшихъ артистовъ современности — Эдуард Мане, самыя «вещи прекрасны, потому-что он живыя, потому — что он человчны..»

И потому первое положительное требованіе анархическаго идеала заключается въ созданіи условій, обезпечивающихъ возможность сохраненія и непрерывнаго, безграничнаго развитія индивидуальности.

Эти условія должны прежде всего заключаться въ ея свобод. Свобода — основной инстинктъ личности; только въ свобод можетъ быть выявлено ея своеобразіе, только въ свобод она находитъ самое себя.

Но рядомъ съ этимъ инстинктомъ въ человк говоритъ другой основной инстинктъ — инстинктъ общительности, инстинктъ человчности. Не къ уединенію и отобщенію отъ всхъ другихъ влечетъ человка живущій въ немъ духъ свободы, но къ сближенію и сліянію въ цляхъ совмстныхъ творческихъ достиженій.

Свободное самосознаніе утверждаетъ свободу и для другихъ. И анархическое общеніе есть союзъ равноправныхъ, равно свободныхъ личностей. Ограниченіе правъ одного есть ограниченіе права личности вообще и, слдовательно, ограниченіе правъ всхъ. Моя свобода становится немыслимой вн свободы всякаго другого.

Такъ анархизмъ утверждаетъ себя въ свобод, равенств и солидарности.

И чмъ шире тотъ общественный кругъ, которому принадлежитъ личность своими интересами и связями — тмъ боле выигрываетъ ея независимость, тмъ большій размахъ и глубину пріобртаютъ ея творческія устремленія.

Анархизмъ есть, такимъ-образомъ, глубоко-жизненный, а, слдовательно, и культурный идеалъ.

Анархизмъ долженъ объявить себя наслдникомъ многовковой міровой культуры. Вдь, ему — анархическому духу, жившему во вс времена и у всхъ народовъ, обязаны своимъ существованіемъ величайшія культурныя цнности. Все то, что въ прошлой культур — носитъ на себ печать подлинной свободы и подлинной человчности, не можетъ не быть дорогимъ анархизму, ибо безпокойный, ищущій человческій духъ, пробившійся сквозь вншнія историческія формы насилія и рабства, и бросившій намъ слово, которое говоритъ еще сейчасъ, есть духъ анархическій, близкій и дружественный намъ.

Его отрицанія — чужды раціоналистическому нигилизму. Его отрицанія — творческія. Онъ отметаетъ все, что враждебно его духу; вн человка для него нтъ фетишей и безусловныхъ цнностей, но впередъ онъ идетъ, вооруженный всей предшествующей культурой, черезъ преодолніе, а не черезъ механическое отсченіе ея. Анархизмъ есть революція, анархизмъ есть созиданіе, но не пляска дикарей надъ поверженнымъ кумиромъ.

Въ чемъ сущность революціи, ея значеніе, ея радость?

Прежде-всего въ томъ, что она несетъ намъ — новое, небывалое, что она — разрывъ съ прошлымъ, «прыжокъ» въ царство свободы.

Въ природ все, какъ будто, подчинено естественнымъ, неизмннымъ законамъ развитія, все рождается, растетъ и умираетъ, переливаясь въ новыя формы.

Отъ зерна бгутъ ростки, оно пробьетъ землю и выброситъ растеніе. Растеніе покроется цвтами, дастъ плоды... И разв не ту же постепенность наблюдаемъ мы въ жизни человка и человческихъ обществъ? Непрерывная цпь формъ, переходящихъ одна въ другую. Non facit saltus natura!

Но приходитъ день... взрывъ, толчекъ, революція уносятъ все, что было наканун, и міру неожиданно открывается новое.