Анастас Иванович Микоян: человек и политик

Специфика внешнеполитической позиции Югославии по отношению к Великобритании и Франции и экономическая зависимость от Германии и Италии определили осторожный подход к заинтересованным великим державам, которые, в свою очередь, внимательно следили за советскими усилиями, направленными на усиление влияния на Балканах.

Из-за особой деликатности отношений с Италией Чинкар Маркович 17 апреля пригласил итальянского посла в Белград, чтобы лично проинформировать его о югославских мотивах начала торговых переговоров с Советским Союзом. Он указал, что югославское правительство было вынуждено их начать из-за вызывающей тревогу нехватки ключевого сырья — нефти, хлопка и железа, которые в связи с военными обстоятельствами можно закупить исключительно на советском или американском рынке.

С югославской точки зрения, поставки из Соединенных Штатов были бы проблематичными из-за большого расстояния и надежного англо-французского контроля. Он заявил, что это была основная причина, по которой правительство Югославии решило начать переговоры с Советским Союзом о заключении торгового соглашения на основе режима наибольшего благоприятствования. Он сообщил итальянскому посланнику, что предварительные переговоры, проведенные с этой целью, дали положительные результаты и что югославская делегация во главе с Джорджевичем скоро отправится в Советский Союз.

Посол Италии прямо спросил, не является ли этот шаг началом установления официальных дипломатических отношений. Ему было сказано, что этот вопрос будет рассмотрен после завершения торговых переговоров, если они завершатся положительным результатом. В тот же день, учитывая специфику межгосударственных отношений, Чинкар-Маркович позвонил послу Германии и сообщил ему об этом[154]

.

Со своей стороны, итальянский посланник оценил, что новость об отъезде югославской делегации в Москву освещалась в белградской прессе контролируемым и сдержанным образом, и что в самом начале официальных переговоров говорилось, что более не будет присутствовать антисоветская нота в югославской внешней политики, что было одной из ее особенностей десятилетней давности. Он отметил, что переговоры были положительно восприняты левыми и патриотическими кругами страны. Он также считал, что англо-французская пропаганда хотела их представить как новое выражение антиитальянской и антинемецкой позиции югославского правительства, которую он считал абсурдной, учитывая, что большинство стран имеют регулярные дипломатические и торговые связи с Советами [155].

Со своей стороны, советские разведывательные структуры пришли к выводу, что Италия готовилась атаковать Югославию в середине апреля 1940 г., но начало югославско-советских экономических переговоров повлияло на итальянское правительство, чтобы то отказалось от такого намерения и частично вывело свои вооруженные силы из Югославии. У Югославии есть надежда, что в случае итальянского нападения, Франция ей поможет[156]

.

В посольстве Италии в Белграде высказывались предположения, что решение югославского правительства начать торговые переговоры с Советским Союзом якобы вызвало правительственный кризис. Утверждалось, что лидер словенского духовенства и председатель сената Антон Корошец являлся решительным противником отъезда югославской торговой делегации в Москву и что он угрожал покинуть правительство и присоединиться к оппозиции[157].

Ходили также слухи, что отставка Михи Крека и арест главы Драва бановины Марка Натлачена последуют в ближайшие дни как выражение несогласия с политикой начала переговоров и сближения Королевства Югославия с Советским Союзом [158]

.

В отличие от них, белградские интеллектуалы, собравшиеся вокруг Сербского культурного клуба, приветствовали объявление о начале югославско-советских торговых переговоров как введение в установление дипломатических отношений с Советским Союзом, подчеркнув, что это было исправление ошибки, сделанной между 1928 и 1933 гг. По их мнению, это был самый благоприятный момент для взаимного признания[159]. Отправной точкой было то, что отношения с Советским Союзом до тех пор не были установлены по чисто внутренним, а не внешнеполитическим причинам, и что обстоятельства, в которых оказалось югославское королевство, неизбежно вынуждали поддерживать хорошие отношения со странами, заинтересованными в Балканах[160]. Вот почему большое внимание уделялось будущему сближению с Советским Союзом, в котором сербские интеллектуалы видели естественного преемника бывшей Российской империи.