Анатолий Чубайс: великий инквизитор

Вдобавок 14 июля 1983 г. правительство издало другое постановление, расширяющее права директоров по брежневскому постановлению 1979 г. — отныне директора самостоятельно и без всякого участия трудовых коллективов могли расходовать деньги по статьям «фонд развития предприятия» и «фонд развития науки и техники». С 1 января 1984 г. на 1850 предприятиях СССР — на Украине, в Белоруссии, в Литве — начался экономический эксперимент: ввели ограниченный хозрасчет с правом директоров по договорам брать заказы «со стороны» (новый виток коррупции). Еще 1 февраля 1983 г. была проведена частичная ценовая реформа: на товары «повышенного спроса» (холодильники, телевизоры, автомашины-и т. д.) цены подняли, а «пониженного» (калоши, резиновые сапоги, стиральные доски и др.) — снизили. В апреле 1983 г. в ЦК собрали специальное совещание по «шести соткам»: решили поддержать «частника» деревни и города, кормильца страны.

Но все же основной упор делался не на экономическое стимулирование, а на прежние большевистские методы принуждения — 28 июля 1983 г. вышло очередное постановление «Об усилении работы по укреплению социалистической дисциплины труда». В нем чувствовался прежний сталинский стиль — грозить директорам заводов и фабрик «несоответствием занимаемой должности» за развал дисциплины. Ударили и по парт- и проффункционерам — им запрещалось проводить «мероприятия» в рабочее время. Характерно, что работяг-«несунов» в этом постановлении не затронули: воруйте, братцы, помаленьку, но «барщину сполняйте».

Андропов, уже смертельно больной, попытался все же оставить своим преемникам своеобразное «политическое завещание». Оно имело форму доклада генсека на декабрьском (1983 г.) пленуме ЦК КПСС, который по настоянию Андропова зачитал Горбачев (сам генсек уже давно лежал в «кремлевке», подключенный к аппарату искусственной почки). Главной в докладе Андропова, по определению его тогдашнего советника Федора Бурлацкого, была идея во что бы то ни стало сохранить державность СССР, его статус супергосударства, основного соперника США.

Но какими экономическими и социальными мерами заставить людей работать на ДЕРЖАВУ, Андропов не знал. Общие слова типа «улучшение системы планирования», внедрение «хозяйственного механизма», «сочетание интересов государства и трудовых коллективов» и т. п. ничего не решали. По-видимому, генсек и сам понимал: он оставляет страну своим преемникам в тяжелом положении, но им все равно надо сохранить курс на постепенные реформы (еще в августе 1983 г. впервые с подачи Горбачева один из министров «озвучил» и новое название этих реформ — ПЕРЕСТРОЙКА).

Таким образом, призыв генсека в 1983 г. — «пахать и пахать» — повис в воздухе. Вся проблема состояла в том, куда пахать? В сторону «социализма с человеческим лицом», как у Горбачева? Или в направлении «дикого капитализма» (для чего вчерашние «капиталистические страны» были переименованы в «цивилизованные»), как у Ельцина с Гайдаром?

Упущенный шанс

Пока Чубайс делал карьеру областного чиновника (в 1990 г. — зампред Ленгорисполкома, в 1991 г. — главный экономсоветник мэра Ленинграда демократа Собчака), в Москве разворачивалась последняя драма горбачевской перестройки, на бытовом уровне сопровождавшаяся полным параличом хозяйственной жизни. Бичом повседневной жизни всех жителей СССР становился дефицит: товары не покупали, их «доставали».

Один из «прорабов перестройки» писал: «Раньше к дефициту, как правило, относились товары, для выпуска которых сырье и производственные мощности были ограничены. В условиях экономной экономики в разряд дефицитных попадают дешевые товары, которых испокон веку было полным-полно, — мармелад, леденцы, пастила, сушки, иголки, нитки, зубная паста и ряд другой мелочевки».

Исчезли из продажи даже хлопчатобумажные мужские носки, позднее стали пропадать спички, из-за «пропавших» сигарет начались настоящие мужские «табачные бунты»[11].

По существу, Горбачев оказался к 1989 г. перед дилеммой: или кардинально менять принципы сталинской экономики по образцу Дэн Сяопина в Китае, или уступить «стихии рынка», как на Западе в XVIII–XIX вв. («невидимая рука рынка» все расставит по своим местам. — из Адама Смита, конец XVIII в. — Авт.)

Последняя отчаянная попытка спасти экономику СССР «китайскими методами» относилась к 1989–1990 гг.