Анатолий Солоницын. Странствия артиста: вместе с Андреем Тарковским

В этих предметах критик увидел не что иное, как всю историю человечества. По тарелке пробежала тень – это отделение света от тьмы (по книге Бытия Библии); тарелка с рисунком дерева на ней – это создание Творцом растительного мира; рыбки в аквариуме – это рождение животного мира; часть алтаря – это минувшая эпоха христианства, а ствол орудия – это конец цивилизации, уничтоженной неразумными людьми.

Допустим, так можно расшифровать эту изумительную поэтическую панораму. Но беда в том, что наш ученый подходит к «расшифровке» с линейкой и циркулем, не понимая, что перед ним поэзия, выраженная средствами кино. Тут «аршином общим не измерить», по слову поэта, и главное, по его же слову, надо верить. Тогда и поймешь суть показанного, увидишь гибель нашей цивилизации, которая выбрала ложный путь, забыла, что она часть Божиего замысла, о чем неоднократно писал и говорил Андрей Тарковский.

Не поняв этого, наш ученый городит одну глупость за другой. Наши герои легли на отдых, оказывается, в тех же позах, что и ученики Христа святые апостолы Петр, Иаков, Иоанн на иконе Преображения Господня. Но там, где должен быть Христос, сияющий и преображенный, явленный Своим ученикам в сиянии Божественной славы, – Его нет, там болотная чернота, из которой появляется собака.

На приемке фильма «Сталкер» режиссера спрашивали: «Андрей, а что значит собака, которая пристает к Сталкеру?» – «Да ничего не значит, – отвечал он. – Просто собака, вот и все».

Можно понять чиновников от кино, которые искали «скрытые смыслы», «фиги в кармане», боясь всего на свете по чисто политическим соображениям – «как бы чего не вышло».

Но сегодня-то зачем «аналитикам» в видеоблогах, размещенных на популярном сайте в Интернете, эту самую собаку объявлять «черным пуделем», явившимся Фаусту, то есть Мефистофелем? Почему в этой собаке не увидеть «просто собаку», которая прибилась к Сталкеру в Зоне? «Не бросать же ее», – говорит он жене. Собака у Тарковского присутствует во многих фильмах, и везде она являет собой родной дом, любимое, дорогое. Но ученому аналитику надо, чтобы собака вела в противоположную сторону от родного дома. Но в фильме-то собака ведет именно к дому!

Нелепость этих «расшифровок», кощунство, в которое впадает, сам того не замечая, ученый критик и вся его аргументация дается тоном, не терпящим возражений. Как некая ученая данность.

Покажи такую аргументацию Андрею Арсеньевичу, он бы очень огорчился. Да, панорама снята замечательно, но вывод из нее следует совсем иной. Да, это остатки порушенного мира. Да, часть алтаря – действительно мировой шедевр работы великого Яна ван Эйка. Но почему же наш критик не заметил главного?

Ведь Сталкер, проснувшись, шепотом читает молитву, те бессмертные стихи из Евангелия от Луки, где ученики, встретив воскресшего Христа по дороге у местечка Эммаус, не узнали Его! Шепот услышали и Профессор, и Писатель и с великим удивлением смотрят на Сталкера – оказывается, он верующий! Молится!

Напомню, что фильм снимался в советское время, когда верующие люди считались темными, отсталыми. Почти безумными. Сталкер такой и есть: он не от мира сего, блаженный, вот в чем секрет. Андрей Тарковский выбирал жанр якобы научной фантастики и в «Солярисе», и в «Сталкере». На самом деле это никакая не научная фантастика, а поэтическое кино, авторское, именно Андрея Тарковского, которое дает ему возможность сказать о глобальных проблемах – о том, что ждет мир, какие мы сейчас есть и что с нами будет, если мы не узнаем Христа Спасителя.

Вот куда – к центру души, в котором Христос, – ведет Сталкер Писателя и Профессора — то есть представителей человечества.

В панораме, которую мы пристально рассмотрели вместе с ученым критиком, есть одна важная деталь, мимо которой он прошел: листок календаря.

На нем дата: 28 декабря.

А в ночь с 28 на 29 декабря 1986 года в Париже, на чужбине, Андрей Арсеньевич Тарковский скончался.

Провидческий кадр, поразительный. Недаром Тарковский говорил о том, что что он снимает в кино, потом реализуется в его жизни.

Но слона-то наш скрупулезный ученый как раз и не приметил.