Анатомия чисел

– Как же так, товарищ Махиня? На ваших глазах хулиган избивает вашу жену, а вы даже не подумали заступиться за неё? Почему?

Махиня показал пудовые кулаки:

– До драки дело не дошло, а то я бы вышвырнул его из квартиры, как котёнка.

Качинский пристально посмотрел на него:

– Значит, ваша жена неправду пишет? Тут, кстати, в заявлении и ваша стоит подпись. Не было драки? Ложные показания, знаете ли…

– Они ругались, а я не вмешивался: не мужское это дело, – нехотя ответил Махиня. – Может, в коридоре и подрались, не видел я!

– А вы, Мария Петровна, – обратился юрист к старухе, – почему не заступились?

– Я отдыхала у себя в комнате.

С минуту помолчав, Качинский снова спросил у Нины:

– Кто ещё, кроме членов вашей семьи, видел вашего квартиранта пьяным?

– Все наши соседи видели, – обрадовалась вопросу Махиня.

– Пригласите кого-нибудь из них!

Минуты через две Нина привела на кухню женщину неопределённых лет с мужскими чертами лица. Геннадий уступил ей своё место в дверном проёме.

– Вы хорошо знаете этого товарища? – кивнул головой юрист в мою сторону.

– Знаю, конечно, – ответила женщина прокуренным голосом, – это новый квартирант моих соседей.

– Когда вы его видели пьяным в последний раз?

– Да он почти каждый день приходит домой в нетрезвом виде. Всё время его заносит из стороны в сторону… Ещё и пришельцем себя называет, как перепьёт.

– Он в это время буянит или скандалит? – спросил Качинский.

Женщина подумала и ответила:

– Да нет. Он сразу же юркнет к себе в комнату, чтобы никто не мог догадаться, что он пьяный вдрызг.

– А вы что, заглядывали к нему в комнату?

– Нет, не приходилось. Да и что я там потеряла? А вдруг он маньяк?

Качинский повернулся ко мне и спросил:

– Вы знаете эту женщину?

– Впервые вижу, – ответил я.

– Можете идти, – отпустил юрист свидетельницу и снова обратился с вопросом к Махине: – Вы вот пишете, что ваш сосед устроил оргии в своей комнате. Кто может подтвердить этот случай?

– Бухгалтер Ковалёва, – с готовностью ответила Нина. – Если она дома, то я позову её.

У второй свидетельницы Качинский спросил:

– Где вы живёте?

– На втором этаже, вот под ним, – показала Ковалёва на меня рукой.

– Значит, знаете его?

– Кто же не знает этого бандита? – ответила бухгалтер с усмешкой. – Живёт в доме не больше недели, а уже успел прославиться.

– Вы видели его пьяным?

– Да каждый день, – заученно ответила женщина. – На днях в час ночи я вышла на балкон и посмотрела наверх. В комнате у него, – снова показала рукой в мою сторону, – ярко горел свет и играла музыка. Там были пляски. Полуголые люди носились по комнате…

– Как же вы все это рассмотрели через балкон-то? – спросила Варочкина бухгалтера, удивив собравшихся на кухне людей своей сообразительностью.

– Я слышала пьяные крики, – с заминкой ответил Ковалёва. – А потом я выходила во двор, чтобы подышать свежим воздухом.

– В час-то ночи? – засомневалась Варочкина.

– Захотела и вышла на улицу, что тут особенного? – напористо ответила женщина. – Никто пока не запрещает.

– Спасибо, мы вас больше не задерживаем, – поблагодарил Ковалёву председатель товарищеского суда.

Сначала я не понимал смысл происходящего, но постепенно стал догадываться, что такое суд. Махини не нашли со мной общий язык и поэтому написали жалобу в исполком. Им нужна была посторонняя помощь, чтобы выселить меня из квартиры. Это такая система, когда ты не можешь найти с кем-то общий язык, то надо написать жалобу и подговорить соседей, чтобы они подтвердили.

«Что стало бы с жалобой моих соседей, если бы она нечаянно попала на планету Омега-Центавра? – подумал я. – Омегане и центаврики, народ, состоящий из братьев-близнецов и сестёр, думающих только правыми или левыми полушариями мозга, никогда не смог бы правильно расшифровать это послание. А если бы и расшифровали, то всё равно бы ничего не поняли! Тут и земляне себя не всегда понимают».

– Задавайте вопросы! – обратился Качинский к членам товарищеского суда.

Варочкина, самая сердобольная из присутствующих на кухне людей, с возмущением спросила у меня:

– Как ты додумался до того, что стал заставлять Марию Петровну идти устраиваться на работу? И ещё. Ты собирался женить её. Твоё ли это дело?

– Как тебе не стыдно? – подхватила Фаина. – Моя мама тебе в бабушки годится.

– Это была шутка, – ответил я. – А бабушка у меня есть, зачем мне ещё одна?

– Хороши шуточки, – зашумела Нина. – Вот так всегда: сначала оскорбит, а потом оправдывается.

– Я не оправдываюсь, – ответил я. – Оправдываться – это когда сначала обмануть, а потом оправдываться. Я не обманывал. Я просто пошутил.

– Надо вам помириться, – сказала Ческина, обращаясь к моим соседям. – Парня вы ещё не знаете, а с первого дня встретили его в штыки. Так не годится. Народу у вас немного. Квартира хорошая, чистая. Чего вам ещё не хватает? Живите мирно, без взаимной неприязни друг к другу.

– А как тут жить? – спросила Нина. – Вы посмотрите на него! Он же сам нормально жить не хочет. Над бабушками шутит!

– Так ведь он не со зла! – заметила Ческина.