Анатомия детектива

Многие элементы позднейших детективов в европейской литературе предлагают технические решения, разумеется, только в качестве подчиненных мотивов. Однако к мысли о преступлении и уголовном преследовании как к теме литературы она приучила одинаково и писателей, и читателей.

Социальные факторы

Преподобный Пол Лоррейн, главный духовник английской ньюгейтской тюрьмы, к преступлениям относился с научным интересом. Он тщательно записывал свои беседы с осужденными, аккуратно фиксировал их признания, а потом (в начале XVIII века) с воспитательной целью опубликовал сборник под названием «Ньюгейтский календарь». Его произведение вызвало огромный интерес и нашло немало последователей, которые полагались уже на собственное воображение.

Распространению их способствовала мода на современный роман «ужасов», так называемый готический роман: отдельные блестяще удавшиеся произведения Хораса Уолпола, Анны Радклиф, Мэтью Грегори Льюиса, Чарлза Б. Брауна, Чарлза Р. Мэтьюрина и жены знаменитого поэта Мэри Шелли, приятно щекотали нервы англичан и приучали их к волнениям.

Не было недостатка и в реальных ужасных историях. В своеобразной социально-психологической атмосфере пуританской и ханжеской Англии конца XIX века, во времена господства зарегулированного викторианского образа жизни с большей, чем обычно, силой взрывались сенсационные преступления. Серия кошмарных дел, совершенных Джеком Потрошителем, данные им полиции шах и мат, распускавшиеся шепотом слухи о родственных связях непойманного преступника с королевским домом — все это возбуждало интерес к криминальным делам.

Подготовило почву для детектива и философское мышление, распространявшееся — особенно в Англии и во Франции — с эпохи Просвещения. Эмпиризм, любопытство современного человека, с которым он всё, даже возбуждающую ужас загадку, превращал в предмет опыта, и рационализм, не признающий существования неприкосновенного, неоткрытого, неисследованного. Рушились социальные табу, пытливый разум получил зеленый свет; новая вера провозгласила всемогущество человека. Гражданам еще развивающегося и прочно утверждающегося нового общественного строя, основанного на личной предприимчивости, это нравилось. Вот они и читали охотно о чрезвычайных личностях, продававших свои способности, профессионально занимавшихся разгадыванием тайн и с успехом доказывающих, что точный расчет не признает невозможного. Апломб, присущий для все еще находящегося на подъеме капитализма, отчасти проявляется и в Шерлоке Холмсе; по крайней мере, его слова в ушах читателей звучат весьма самоуверенно.

Но пока еще отсутствует одна очень существенная деталь. Сыщик в литературе может вызывать уважение лишь после того, как и в объективной действительности на сцену выступит профессиональный детектив. Люди феодальной полиции моделью служить не могли; они были скорее ищейками и доносчиками, преследовали людей за политические дела.

Современный полицейский служащий забрал уголовное преследование из рук солдат и феодальных чиновников. Насилие сменила логика, раскаленное железо — огонь перекрестных вопросов. Создание гражданского права возвело забор перед возможным полицейским произволом: оно установило, что каждый обвиняемый невиновен, пока его преступление не доказано исключающим все сомнения образом на публичном судебном разбирательстве, и признания вины самого по себе еще мало для доказательства преступления.

В столицах великих держав были организованы первые современные органы уголовного розыска. В Париже — полиция безопасности (Сюртэ) во главе с гениальным сыщиком Франсуа Эженом Видоком; в Берлине — Четвертое отделение; в Лондоне сначала боу-стрит-раннеры (сыщики с Боу-стрит), а в 1829 году Скотланд-Ярд — святое место, часто упоминаемое в детективах; Нью-Йорк в 1845 году получил начальника полиции.

Воспоминания первых сыщиков рано увидели свет. В 1827 году в Лондоне впервые издали такие записки, основанные на акциях Боу-стрит Раннерс. Богатая поворотами автобиография Видока в 1829 году появилась в лавках парижских книготорговцев. А это были уже непосредственные предшественники детективных историй.

Журналистика

Кто регулярно прочитывает в газетах «черную» хронику, тот не отвергает и детектив. Журналисты, информирующие о преступлениях, делятся с читателями фактами сенсационных дел. И сервируют подаваемый материал как можно необычнее, приправляя его пряностями, будто в детективе.

В преступлениях, требующих более сложного, длительного расследования, серия статей разматывает нить событий с соответствующей детективу техникой, Вспомним-ка о рассуждениях и аргументах, связанных с убийством Кеннеди. Серые, неинтересные преступления в жизни встречаются в большом количестве, однако печать занимается ими редко, а уж писатели-представители детективного жанра и подавно никогда их не используют.

Журналистика — продукт городского, буржуазного образа жизни, ее не могла породить провинциальная уединенность. Автор детектива тоже хроникер городской жизни.