Анатомия детектива

Эллери Куин в собственных историях под своим именем играет главную роль частного детектива, который одновременно является и автором произведения. В его лице действительность не отделяется от вымысла.

Агата Кристи во многих произведениях тоже выступает сама на сцену в облике пожилой толстой миссис Оливер — автора романа ужасов. И другие, поддразнивая, пригвождают к позорному столбу авторов подобного рода историй — самих себя.

Эллери Куин размышлял о своем неизвестном враге, который еще разгуливает, укрытый плащом безымянности:

«— Возможно, он такой же гениальный парень, как те, о которых можно прочесть в детективах.

— Особенно в твоих, — проворчал его отец.

— Да, в моих, — кивнул сын. — Ив книгах Рекса, Джона, мисс Кристи и прочих, занимающихся увлекательными небылицами» («Игрок с другой стороны»)[31].

Все это гротесковая улыбка игры. Коллективной игры, называемой детективом, в которую играют и автор и читатель. Это предупреждение: нельзя все принимать всерьез, ведь мы переступили порог ирреальности, гуляем по полям сказки.

Сочинители халтуры с отчаянием цепляются за иллюзию действительности, авторы детективов высокого класса, напротив, принимают сказку с улыбкой, как и их читатели.

Джон Диксон Карр говорил: «То, что мы охотно читаем выдуманные детективные истории, большей частью основывается на нашей любви к невероятному. Когда А убивают, а Б и В в высшей степени подозрительны, невероятно, что невинненький Г может быть преступником. И все же это он. Если Д обладает безукоризненным алиби... невероятно, что он совершил преступление. И все же совершил его он. Когда сыщик собирает немного сажи на берегу, невероятно, что такой незначительный след может быть сколько-нибудь важным. И все же это так. Вскоре — и с полным основанием — человек подходит к такой точке, когда слово „невероятно“ начинает терять свое содержание... Вероятность существует только в конце истории» («Три гроба»).

Однако писателю детективов нужно уравновешивать фантастику и ирреальность элементами действительности, чтобы читатель мог отождествить себя с главными героями произведения. Удачное равновесие реального и ирреального создается тогда, когда вся ситуация в целом хотя и абсурдна, но в деталях все-таки достоверна. В книге Джона Диксона Карра «Тот, кто шепчет» жертву находят с ножом в спине в башенной комнате, в которую можно войти только через дверь. Ставший жертвой человек лично выпроводил последнего гостя и в присутствии многих свидетелей сам запер дверь изнутри. За зданием наблюдало много людей, ни одна душа К нему не приближалась, а убийство все же произошло. О преступнике ни слуху ни духу, и, естественно, не может идти речи ни о несчастном случае, ни о самоубийстве. Вот абсурдная ситуация, решение которой в деталях все же реально: мы ощущаем его невероятность и исключительность, и все-таки оно достоверно.

Смесь реального и ирреального, собственно говоря, может происходить по четырем упрощенным рецептам. Реальные характеры в реальных условиях: роман и новелла. Абсурдные характеры в реальных обстоятельствах: приключенческий роман. Ирреальные характеры в ирреальных обстоятельствах: волшебная сказка. Реальные характеры в абсурдных ситуациях: детективная история.

Внутри жанра границы возможностей первого направления нащупываются Жоржем Сименоном, второго — Дэшилом Хэмметтом и третьего — Эллери Куином. Отдельные их произведения — а у Сименона все его творчество — чуть ли не преступают границы детектива, когда — каждый в соответствии со своим вкусом — начинают кокетничать с повестью, приключенческим романом или самой поэтичной из них — волшебной сказкой.

Кто? Кого? Когда? Где?

Детективы на их родных языках обозначают многими выражениями. Называют и «whodunit»[32] (это слово — неологическое изобретение Вольфа Кауфмана, сотрудника нью-йоркского журнала «Вэраети»), что вводит читателя в заблуждение, ибо тайна формулируется единственно возможным вопросом: «кто преступник?» Однако у нее есть по меньшей мере шесть ликов, внушающих шесть различных вопросов. В совершенном детективе! — как в медленно поворачиваемом красиво отшлифованном драгоценном камне, — собственно говоря, всем граням полагается сиять. Однако совершенную детективную историю, вероятно, еще никто не написал. Увлекательность сюжета зависит от того, сколькими своими ликами обернется тайна к читателю.

Первый скажет, вернее, спросит: кто был преступником?

Взыскательный автор, разумеется, не станет ни в кого тыкать пальцем наугад, ему придется доказывать: убийцей не может быть никто, кроме вон того определенного лица. В этом типе сказки личность злодея выступает на передний план, а мы нащупываем его в тумане, напущенном вокруг автором. С выяснением его личности разгадка оказывается у нас в руках.