Перри Мейсон охотно сыплет перец под нос сыщикам из уголовной полиции, хотя истинные его враги скорее прокуратура и прокурор, да еще желающий любой ценой доказать верность своих ошибочных предположений полицейский сержант, яростно охотившийся за скальпом знаменитого адвоката. Эллери Куин, благодаря своему отцу, полицейскому инспектору, тесно сотрудничает с полицией, но в действительности даже собственного отца не считает достойным партнером. Начиная с Ниро Вульфа множество частных детективов отзываются о полицейском аппарате с горечью, гневом, с пренебрежительной отмашкой.
Рекс Стаут в своих последних работах чуть ли не науськивает Ниро Вульфа против ФБР, его знаменитая книга «ФБР ведет расследование» — вызывающая критика официального американского следственного органа, которая в момент своего появления подняла небольшую политическую бурю.
Санчо Панса в детективе
Так значит, частный детектив всегда борется в одиночестве? Вопрос справедлив, ведь сражаться приходится с убийцами, помощью полиции сыщики не пользуются, а подозреваемым довериться не могут. Кто он? Осужденный на одиночество сказочный герой? Но ведь у Робинзона Крузо был свой Пятница, а у благородного рыцаря Дон Кихота — верный оруженосец, славный Санчо Панса, который пытался понять возвышенные мысли своего господина, крепко стоя на земле и всегда противопоставляя воображению, витанию в облаках действительность, реальность.
Вблизи сыщика-мастера тоже частенько оказывается личность, стоящая вне подозрений, добрый друг Великого Детектива, его доверенное лицо, спутник, партнер для беседы, возможно, его хроникер (никогда он не блещет умом, который мог бы засверкать ярче, чем у героя, более того, порой он-то как раз весьма простоват, он — полный контраст знаменитого мастера, который на его фоне кажется еще более величественным). У Шерлока Холмса есть доктор Уотсон, у Эркюля Пуаро — капитан Хэстингс, у Эллери Куина — собственный отец, у Перри Мейсона — Делла Стрит или Пол Дрейк, у Ниро Вульфа — Арчи Гудвин, у Фила Венса — сам С.С. Вэн Дайн, у патера Брауна — Фламбо. Все они — чревовещательные марионетки, с помощью которых детектив (автор) беседует с читателем — сообщает ему свои наблюдения, разделяет подозрения, привлекает внимание к особому значению отдельных обстоятельств, дает анализ, направление — и которые призваны передавать Великому Детективу недоверчивые вопросы читателя, его любопытство, беспомощность и порой, разумеется, восторженное удивление.
Фигура Санчо Пансы в детективной истории — это не только декорация, но и важное коммуникационное средство. Любителя-детектива не связывают служебные правила, в процессе работы он спокойно может излагать сложившиеся у него относительно преступления и обычно меняющиеся представления и соображения. А профессиональный полицейский офицер делится своими мыслями с сержантом или секретаршей — почтительными подчиненными, идеальными «оруженосцами». Так и полагается, так и должно быть: если автор призывает читателя поломать голову, надо, чтобы тому были известны мысли сыщика, направление его поисков, анализ, разъясняющий факты. Иначе как же мы сможем соревноваться с детективом-мастером, как сможем принять вызов автора?
Причуды детектива: носитель иррационального
Детективная история, будучи сказкой, не может быть лишена ирреального элемента. В основном это обеспечивают два фактора. Первый — загадка, из которой, однако, в процессе расследования улетучиваются кажущиеся иррациональными элементы. Второй — индивидуальность детектива, являющаяся постоянным источником исключительной атмосферы сказки. Этой цели служат его оригинальничание, причуды, манерность.
Впрочем, и работа его тоже требует этого. Кажущаяся неразрешимой загадка ожидает от сыщика геракловых — но духовных — свершений, значит, он должен быть человеком чрезвычайным, способным на сложные анализы, личностью с восприимчивой душой и тонкими чувствами. Сышику-мастеру просто необходимо быть артистом или обладать хоть какими-нибудь данными артиста.
Правда, Г.К. Честертон называет убийцу артистом, а детектива — художественным критиком, для которого нет и не может быть совершенного творения, однако этим он не опровергает того, что сыщику необходима художественная восприимчивость.
У детектива-мастера часто и привычки богемные, словно у экстравагантных артистов.